Если вспомнить, чтó сказала репортерам девушка из общества Маклейн, похитившая лошадь, — что она не желает быть «простой продавщицей», а хочет прославиться, чтобы ее знали, ею восхищались, и что она должна «стать честью своего клуба», — то становится очевидным, что «маклейнизм» изменил жизнь некоторых девушек, заставив их отвергнуть то унылое будущее, что прочили им традиции[2112]. Создается впечатление, что «История Мэри Маклейн» оказала длительное воздействие на некоторых видных интеллектуалок той эпохи: например, Элис Б. Токлас (1877–1967) сравнивала себя с Маклейн спустя пятьдесят три года после выхода книги[2113].

«Чиркнуть спичкой по-мальчишески»: Маклейн как (инфернальная) феминистка

«Чиркнуть спичкой по-мальчишески»: Маклейн как (инфернальная) феминистка

Каролин Мэттерн в своем феминистском анализе (1977) творчества Маклейн утверждает, что если взглянуть на исторический контекст, в котором работала Маклейн, то станет ясно, что ее идеи «относятся по большей части к основному течению тогдашней феминистской мысли»[2114]. В последнем абзаце своей статьи она пишет: «Мэри остро переживала те же чувства, которые ощущали и многие другие женщины в ту важную эпоху общественных и культурных перемен. Ее талант состоял в умении облечь эти чувства в литературную форму»[2115]. Можно еще добавить, что она выражала эти чувства при помощи довольно яркой сатанинской символики, которая завораживала читателей.

Мы заострили внимание на способах, какими Маклейн критиковала патриархальный уклад, всячески ограничивавший поведение и свободу женщины в ее время. По мнению Мэттерн, «значительное количество читательниц Мэри в 1902 году воспринимали ее „Историю“ как феминистский документ»[2116]. В самом деле, это подтверждается несколькими обзорами, авторы которых хвалят Маклейн как выразительницу праведного феминистского гнева. Например, известная суфражистка Мэри Элизабет Лиз (1850–1933) выступила в поддержку молодой писательницы, заявив, что Маклейн ступила «на путь широкой свободы» и создала текст, в котором проявила «рассудительность редкостной силы в правильное время и по правильному поводу». Лиз добавляла: «Правда потрясает только тех, кто живет в атмосфере лжи, и потому Мэри Маклейн стала явным потрясением для масс». По словам Лиз, Маклейн «удалось хорошенько встряхнуть расслабленное общество, она серьезный автор, и ее следует принимать всерьез»[2117]. Антифеминисты тоже ухватились за явно раздражившую их тему женского освобождения, поднятую в книге. Например, в The New York Times Маклейн отругали за то, что ее огорчает неумение «чиркнуть спичкой по-мальчишески», как там выразились[2118]. Критика подобного рода в сочетании с одобрительным отзывом от такой известной суфражистки, как Лиз, безусловно, подкрепляла понятие о Маклейн как о феминистской деятельнице, а тем самым и упрочивала связь между сатанизмом и феминизмом. В интервью, когда речь зашла о девушках, будто бы покончивших с собой из‐за ее книги, Маклейн заявила, что «написала нечто такое, что украдкой проникает в пустоту их жизни и освещает тьму у них внутри», и что девушки с «сильной душой», прочитав ее книгу, могут «ощутить, что им ничего не остается», — по-видимому, намекая на то, что они осознали безвыходную неволю и угнетение американских женщин, и эта мысль их сокрушила[2119].