Ванновски знал цену показаниям детей и не очень доверял им. Однако все сходились в том, что был некий мужчина с бородой, в «свисающих» брюках и соломенной шляпе, который что-то предлагал девочкам. Все указывали и на парк Гумбольдтхайн. Ванновски насторожился. А если Люси Берлин была вовсе не так осторожна, как утверждала ее мать? Не сманил ли девочку незнакомец, когда она покупала конфеты? Возможно, Люси взяла ключ от туалета, только чтобы улизнуть из дома? Ванновски укрепился в своих подозрениях, когда легковой извозчик Крюгер «под присягой» заявил, что 9 июня около полудня из своего экипажа в Гумбольдтхайне видел мужчину, который «прихрамывал и вел за руку девочку».

Около 17 часов сотрудники уголовного розыска опрашивали всех известных им проституток с Аккерштрассе, не довелось ли им наблюдать что-нибудь подозрительное. Ванновски ознакомил каждого полицейского с показаниями о хромом человеке в мешковатых брюках. В 18 часов полицейские Зигель и Блюме постучали в дверь квартиры всего в нескольких метрах от жилища Фридриха Берлина. Здесь жила некая Йоханна Либетрут, уже много лет зарегистрированная как проститутка. Лишь утром, примерно в то время, когда в Шпрее обнаружили тело девочки, Йоханну выпустили из тюрьмы на Барнимштрассе, где она отбывала наказание за «оскорбление клиента». Йоханна Либетрут, тридцати двух лет, рослая и пышнотелая, даже недурная лицом, если бы не кривой седловидный нос, встретила Зигеля и Блюме с настороженностью, свойственной только что освобожденным из заключения. За столом в ее маленькой кухне ужинал коренастый мужчина лет сорока, с темно-русыми волосами и усами. К ногам его жался черный пес. Зигель, как полагается, потребовал у него документы. Мужчину звали Теодор Бергер, он был торговцем подержанными вещами, проживающим на Бергштрассе, 70. Йоханна Либетрут представила его как старого знакомого, который посетил ее, чтобы отпраздновать ее освобождение из тюрьмы. Йоханна вдруг расчувствовалась до слез и, забыв о недоверии к полиции, добавила, что уже восемнадцать лет Бергер собирался жениться на ней, и вот завтра состоится их свадьба. Зигель привык, что «его шлюхи» часто мечтают о законном браке, и на признания Йоханны внимания не обратил. Да и к Бергеру, который все это время невозмутимо продолжал ужинать, присмотрелся не так внимательно, как обычно, когда разыскивал сутенеров. В конце концов, сейчас у Зигеля была другая задача, и он поинтересовался у Йоханны, не знако`м ли ей мужчина, подходящий под описание комиссара Ванновски.

Когда Либетрут поняла, что полиция занимается не ей, а Люси Берлин, она сделалась еще сентиментальнее и словоохотливее. Всхлипывая, проститутка поведала, что знала «бедную крошку», была привязана к ней; Люси звала Йоханну тетей и часто бегала для нее за покупками. Затем Йоханна заявила, что убийцей мог бы быть только один человек – Отто Ленц, сутенер «коллеги» Йоханны, Эммы Зайлер, которая проживает в этом же доме, в подвальном этаже. Эмма избавилась от него лишь несколько дней назад, потому что увидела его с малолетками. Он прихрамывает, носит мешковатые брюки и соломенную шляпу, знако`м с Люси Берлин и даже играл с ней. Да, Отто Ленц сажал Люси к себе на колени, заставлял плясать под музыку и пялился на нее.