А Попп закончил анализ фрагмента плоти. Он точно принадлежал не человеку, а животному. Случай его заинтересовал. 6 июня Попп узнал из газет, что Шлихера арестовали, активно включился в расследование и запросил к себе для исследования одежду подозреваемого, а также состричь ногти у Шлихера и прислать ему в лабораторию или хотя бы выковырять образцы грязи из-под ногтей подозреваемого. Зон сразу передал письма Поппа Зеебергеру, но тот, в отличие от Зона, не был пока еще последователем Гросса. На основе «собственного осмотра» Зеебергер был уверен, что в дальнейшем обследовании одежды Шлихера смысла нет. Вот исследовать ногти подозреваемого – это нужно. Если жертва сопротивлялась и боролась с убийцей, у того под ногтями могло что-то остаться.
9 июня Попп сообщил, что нашел под ногтями Шлихера следы человеческой крови, а заодно еще раз настойчиво попросил прислать ему для исследования одежду подозреваемого. Но Зеебергер убедил Зона, что одежда уже достаточно изучена, однако обнаружение крови под ногтями Шлихера подвигло Зеебергера еще раз лично съездить в Фалькенштайн в сопровождении лесничего Хуммеля и десяти жандармов. 10 июня в поисках головы погибшей, ее сумочки и зонтика прочесали все леса к юго-западу от Шельменкопфа. К вечеру начался дождь, поиски прекратили, так ничего и не найдя. Лесничему Хуммелю пришло в голову отвести комиссию к руинам крепости Фалькенштайн. Браконьеры часто использовали руины для укрытия своей добычи, не там ли может быть и голова жертвы? Группа исследовала кустарник и нагромождения камней. Уже в сумерках с фонарями проникли в подземелье. Жандармы прощупали каждый закоулок – ничего. Через бойницу в северной стене пробрались в подвал и здесь вскоре наткнулись на ржавое охотничье ружье с кожаным ремнем, жестяную коробку с патронами и какой-то сверток. В черную женскую блузку были завернуты мокрые мужские штаны.
Все же не зря искали, кое-что нашли. Зон и Зеебергер отвезли находки в Кайзерслаутерн. Блузка точно не принадлежала Маргарите Фильберт, эту находку не могли связать с убийством, однако надеялись, что хотя бы прочие вещи помогут уличить Шлихера в браконьерстве. Утром 11 июня осмотрели блузку и штаны, не обнаружили никаких следов и отправили и то, и другое в жандармерию в Рокенхаузен с предписанием выяснить, принадлежат ли штаны Шлихеру, а блузка – его жене. Зон, снова советуясь с книгой Гросса, осмотрел найденное ружье и, поскольку не знал ни одного эксперта по огнестрельному оружию, снова обратился к Поппу. Ученый, подгоняемый нетерпением и научным азартом, в тот же день 11 июня сел в поезд на Кайзерслаутерн. К сожалению, Зон не смог встретить его, следователя неожиданно вызвали в суд, так что Поппа встретил судебный следователь Зеебергер. Попп занялся, главным образом, патронами в жестяной коробке. Каждый патрон был прикрыт сверху бумажным кружком, явно вырезанным из какой-то открытки. Попп изучил подпись Шлихера под протоколами допроса и заметил, что подпись совпадает с почерком на открытках. Он попросил поискать в доме Шлихера еще открытки, в надежде найти обрезки открытки из коробки с патронами. Зеебергер с готовностью согласился. Попп в третий раз заговорил об исследовании одежды подозреваемого, особенно интересовался найденными блузкой и штанами, на что Зеебергер ответил: он уже все осмотрел, ни крови, ни прочих следов на одежде нет, дальнейшее исследование излишне. Есть следы, возразил Попп, которые можно обнаружить лишь под микроскопом. Зеебергер стал возражать еще больше, как если бы усомнились в его криминалистических способностях. Да и вообще, добавил он, блузка и штаны уже в Рокенхаузене. Зеебергер выдал Поппу только рваный халат и еще сильнее разозлился, когда тот в буром пятне, принятом Зеебергером за кровь, обнаружил лишь ржавчину. Едва сдерживая злость, следователь отказался проинформировать Поппа о результатах следствия на данный момент.