Учитывая тот факт, что многие ниши действительно носят названия групп идентичности (например, «ЛГБТ-мусульманская научная фантастика» как пример Орны Росс в микрожанре, который интересует более молодых читателей), возникает подозрение, что последняя является продуктом первой – эта ниша предшествует идентичности, причем обратное тоже верно. Другими словами, причина нашего сегодняшнего разделения на множество микроидентификаций (или, по крайней мере, одна из) заключается в том, что именно так мы себя рекламируем. Если в нишах таятся богатства, как любят говорить гуру бизнеса, то в идентичности – много денег. При этом в попытках обратиться ко всем и сразу этих денег уже не так много. Поэтому люди создают искусство внутри групп определенной идентичности, внутри соответствующих ниш – и это подкрепляет само существование, важность этих объединений. Мы учимся думать о себе в таких терминах – как о членах команды, о маленьких «нас» против больших «них», – потому что так нам велит культура, а она делает это, потому что так ей приказывает рынок. «Политика – это нижнее звено культуры», как печально сказал Эндрю Брайтбарт, консервативный издатель, но культура – это нижнее звено рынка.

«Разделять толпу»: искусство, по мнению Розенберга, обращается к каждому из нас как к индивиду. «По этой каменистой дороге к настоящему, – говорит он, имея в виду более точное восприятие реальности, – можно идти только… по одному». Перефразируя Джеймса Болдуина, искусство должно говорить тебе, не что ты есть, а кто ты есть. Ну или мы привыкли так считать. Искусство модерна – относящееся ко второй парадигме, и в меньшей степени к третьей, – создавалось для современного «я». Это «я», основанное на – и завидующее – своей обособленности и уникальности, с маниакальным упорством противопоставляло себя группе. Словом, описывающем это «я», было слово «индивидуум» – термин Руссо, первого, вероятно, современного индивидуума, – в нынешнем его значении использующееся с 60-х годов XVIII века. Но это самое модернистское «я», похоже, уходит со сцены. Новое «я» – назовем его цифровым – определяет себя через ассоциацию с группой. Оно сетевое, а не отдельное; публичное, а не закрытое. Оно хочет знать, на что похоже и кому нравится.

* * *

Сила сетевой аудитории нигде так не очевидна, как в сфере критики. Одним из наиболее заметных аспектов искусства в цифровую эпоху является нивелирование экспертного мнения и рост популистских альтернатив: блоги, рейтинги, темы для комментариев, зрительские обзоры; Twitter, Facebook, YouTube. Профессиональный критик – элитарист, привратник – олицетворяет собой все то, что кажется неправильным в старой системе.