По мнению исследователей, терроризм как историческое явление имел своей целью устрашение общества. Террористические организации становились «государством в государстве» со своей внутренней структурой и коллегиальными интересами. Группировки строили свою деятельность на полной централизации, а решения и приказы верхушки не подлежали обсуждению. Культивировалась абсолютная преданность членов организации. Все эти особенности закрытой организации способствовали ее конспирации и долговременному существованию.

Сергей Нечаев. Фото 1870 г.

Вступление в организацию воспринималось молодыми радикалами как некий ритуал инициации – испытание себя на храбрость и мужские качества, а терроризм превратился для них в профессию. В сущности, это были «идеальные революционеры» – не достигшие 30-летнего возраста, не имевшие семьи и стабильной работы. Разочарование в окружающей действительности только способствовало приобщению к подпольной деятельности. Не желая принимать скучный образ жизни и уподобляться большинству обывателей, молодые люди, привлеченные романтикой борьбы, пополняли ряды членов организации. А романтику всегда сопровождает экзальтация – взвинченное стремление к нестандартным, часто эпатажным поступкам и готовность к подвигу и самопожертвованию.

«Народная расправа»

«Народная расправа»

Трудно себе представить, чтобы кто-то в здравом уме назвал свою организацию «расправой»: уж слишком недвусмысленное значение у этого слова. Однако назвали же. И сделались весьма популярными. В Самаре и Уфе улицы до сих пор носят имя руководителя этой «расправы» Сергея Нечаева.

Принципом радикальной борьбы всегда становится лозунг «Чем хуже, тем лучше», поэтому любые стабильные явления и постепенные улучшения не только не входят в планы радикалов, но и мешают им. Когда в Московском университете начались студенческие волнения, революционный кружок «Народная расправа» принял решение расклеить листовки в Петровской академии в знак солидарности. Это не было воспринято единодушно. В частности, 23-летний студент Иванов, тоже входивший в организацию, считал такой шаг нелепым и губительным для самой академии. Но, как уже говорилось выше, решения и приказы верхушки не подлежали обсуждению, а «саботажников» следовало наказывать за противостояние, чтобы в организации и вокруг нее поддерживать дух повиновения и страха. С этого момента судьба Иванова была предрешена.

Руководитель «Народной расправы» Сергей Нечаев обвинил Иванова в предательстве и даже заявил, что причиной его отказа является сотрудничество с властями. Кто, как не агент полиции, засланный в организацию, может так беспокоиться за свою репутацию?