Вернусь к тезису об объективности. Подчеркнутое, нарочитое стремление к объективности, обезличенности, думается, оправдано в том случае, если его понимать не как лингвистическую практику, а как искренний интерес исследователя к познанию другого. Исходя из всего сказанного выше, достижению объективности в исследовании мешают (возможно, в числе прочего) два фактора. Первый: в процессе познания исследователь вынужден мучительно отказываться от своих стереотипов, которые должны быть для этого отрефлексированы (полагаю, этому самое место в тексте, описывающем результаты исследования). Второй: избранная знаковая система (язык научной дисциплины или направления) придает фактам действительности предначертанный (традиционный в рамках дисциплины или направления) смысл. В итоге требование объективности ограничивается использованием «языка науки». Вспоминается популяризованная У. Эко строчка средневекового стихотворения: «Stat rosa pristina nomine, nomina nuda tenemus»[472], и слова его предчувствующего гибель персонажа: «Оставляю эти письмена, уже не знаю кому, уже не знаю о чем»…
Когда к требованию объективного изложения добавляется требование точности выражения, это в гуманитарных науках нередко провоцирует автора действовать, уточняя понятия и приумножая определения терминов, подобно обезумевшему поэту Ивану Бездомному из «Мастера и Маргариты»: «Подумав так, Иван Николаевич начал исправлять написанное. Вышло следующее: „…с М.А.Берлиозом, впоследствии покойным…“. И это не удовлетворило автора. Пришлось применить третью редакцию, а та оказалась еще хуже первых двух: „…Берлиозом, который попал под трамвай…“ – а здесь еще прицепился этот никому не известный композитор-однофамилец, и пришлось вписать: „…не композитором…“».
Замечания о биографическом интервью
Замечания о биографическом интервью
Тогда как в среде исследователей принято различать субъективный и объективный взгляды, в автобиографическом повествовании информанта сливаются исследовательское и мифотворческое начала. Рассказ о себе перерастает в создание и фиксацию мифа о своей жизни. При этом под мифом я понимаю, создание композиции и распределение акцентов, создающих разницу между историей, действительно происходившей, и историей рассказанной. Эта разница сродни художественному вымыслу в литературе, обладает его же свойствами и происходит от естественной нетождественности формы и содержания, мышления и бытия, рассказанного и рассказываемого.
Применительно к художественной литературе В. И. Тюпа пишет о художественном законе условности, соответствие которому характерно для художественного произведения: «Даже самое жизнеподобное искусство сплошь условно (конвенциально, знаково), поскольку призвано возбуждать не прямые эмоциональные аффекты, но текстуально опосредованные „переживания переживаний“. Если на театральной сцене, представляющей трагедию, прольется настоящая кровь, эстетическая ситуация будет разрушена. В соответствии с законом условности произведение искусства не сводится к тексту, а представляет собой некий конвенциональный