К концу августа 1954 г. процесс стал подходить к завершению. Восемьдесят судебных заседаний и две тысячи страниц свидетельских показаний — такого не знала вся история палестинского судопроизводства. Действительно, дело Кастнера стало самым известным судебным разбирательством в Израиле. На протяжении более чем полугода вся страна находилась в напряжении, и никто не мог спокойно говорить об этом процессе. Очевидно, одного только факта прямых переговоров Кастнера с Эйхманом было достаточно, чтобы буквально ошеломить общественность. К тому же всем были понятны политический смысл и подтекст, определявшие то беспрецедентное неистовство, с которым Тамир (человек, пользовавшийся всеобщим уважением благодаря своему патриотизму, храбрости и прямоте) и пресса партии Херут нападали на Кастнера — а вместе с ним и на руководителей партии Мапай и Еврейского агентства за ту роль, которую они играли во время войны. Ведь в Израиле жили сотни тысяч евреев, переживших нацистский ад, и теперь эти люди были поражены злокачественной опухолью подозрений в том, что их предали свои же, евреи, те, кто занимает теперь высокое положение в партии Мапам и в системе государственной власти. В этом вроде бы не было сомнений — ведь люди вроде Эгуда Авриэля и Менахема Бадера, сотрудников Еврейского агентства, которые находились в контакте с Ноэлем Брандом в 1944 г. и которых ранее почитали как национальных героев, теперь запинались и противоречили сами себе, давая показания на процессе. Более того, конспиративная теория Катастрофы европейского еврейства обладала определенной и вполне естественной притягательной ценностью, представляя собой альтернативу иной, значительно менее лестной оценке действительности, согласно которой жертвы Катастрофы шли на смерть, как овцы на заклание.

Судья Биньямин Галеви зачитал приговор суда 22 июня 1955 г., за месяц до даты выборов в кнесет. Триста страниц приговора как громом поразили страну. Галеви заявил, что Кастнер ничего не сделал, чтобы предупредить венгерских евреев о нависшей над ними угрозе, призвать их бежать и прятаться в укрытия. Напротив, Кастнер допускал распространение успокоительных слухов, и отнюдь не простым совпадением было то обстоятельство, что причастность к этому обману дала ему возможность спасти своих родственников и друзей из Клужа. Согласившись взять на себя составление списка тех 1685 евреев, которые были отпущены в Швейцарию, Кастнер, по словам судьи, “продал свою душу дьяволу”. Действия Кастнера были “коллаборационизмом в самом полном смысле этого слова”, и, согласно еврейскому закону, спасая одних за счет других, “человек утрачивает свое право на жизнь”. Судья Галеви объявил Гринвальда невиновным по основным пунктам обвинения в клевете. Потрясение, с которым был встречен приговор суда, вызвало замешательство и в правительстве. На следующий день, 23 июня, состоялось экстреннее заседание правительства, и было принято решение подать апелляцию в Верховный суд. А в кнесете партия Херут через четыре дня выдвинула вотум недоверия правительству, обвинив его в “предосудительном” поведении, выразившемся в подаче такой апелляции. Вотум недоверия не получил необходимого числа голосов, однако один из коалиционных партнеров — партия Общих сионистов — воздержался при голосовании, что было равносильно его выходу из коалиции. Премьер-министр Шарет немедленно подал в отставку, оказавшись не в состоянии соблюсти принцип коллективной правительственной ответственности; при этом он оставался исполняющим обязанности премьер-министра вплоть до намеченных через месяц всеобщих выборов.