В период с 1944 по 1948 год частная торговля нашла новые площадки. К ужасу торговых чиновников, одной из таких площадок стали коммерческие магазины. Когда в 1945 году вновь открылся ЦУМ, он был буквально наводнен частными продавцами. В течение значительного отрезка следующего десятилетия управляющие жаловались, что он «больше напоминает базар, чем образцовый универмаг»[564]. Частные торговцы каждый день приходили в соответствующие отделы магазина с полным чемоданом товаров: продавцы обуви шли в отдел обуви, продавцы посуды – в посудный отдел и так далее. Если товары были слишком громоздкими, чтобы размещать их в самом магазине (например, мебель), частники сновали у прилавка: когда кто-то из посетителей хотел посмотреть на мебель, на него сразу набрасывалось три-четыре торговца, предлагая тот же товар по более низкой цене. По словам управляющих, лоточники собирались главным образом в отделах, торгующих дефицитными товарами (шерстяными тканями, готовой одеждой, обувью), у грузовых лифтов (там можно было получить информацию о том, какие товары есть в наличии), а также в женских туалетах (где их не могли услышать сотрудники милиции)[565]. Большинство из них продавали те же товары, что выставлялись в соответствующем отделе, но со значительной скидкой. Другие продавали сопутствующие товары собственного производства: домашнюю еду в бакалейном отделе, вязаные свитера в отделе детской одежды, кожаные куртки домашнего пошива в отделе верхней одежды[566]. Один управляющий утверждал, что частную торговлю в универмаге способно сдержать только наличие постоянного контингента из 80-100 сотрудников милиции в штатском[567].

Вторым неожиданным прикрытием для частной торговли в середине 1940-х годов служили кооперативы, которые тем самым подтверждали давние подозрения партии относительно их «менее пролетарской, нежели буржуазной» природы. Расширяя нерегулярную практику 1930-х годов (как отмечает Е. Осокина, вплоть до 1935 года несколько кооперативов, театров и отделений Красного Креста нанимали на работу граждан для управления кафе [Осокина 1998:154–156]), кооперативы получали от муниципального или областного финансового отдела патент на управление, например, бильярдной, – однако вместо того, чтобы открыть заведение самостоятельно, они отдавали патент кому-нибудь другому. Затем этот другой ежемесячно платил кооперативу фиксированную сумму, а иногда также и арендную плату за право управлять концессией, но в остальном вел дело самостоятельно: поставлял оборудование и сырье, лично производил продукцию или оказывал услуги либо нанимал необходимое число сотрудников, назначал заработную плату на свое усмотрение, а также забирал себе всю выручку сверх установленного платежа. Среди популярных сфер деятельности таких концессий были фотография, портреты, сбор отрезов, изготовление часов, парикмахерские, рестораны, бильярдные и всевозможные ремонтные мастерские. Некоторые частники открывали под покровительством кооператива и обычные магазины. Партнерство с кооперативом давало частникам защиту от преследования со стороны представителей финансовых органов и милиции. Для кооперативов же концессии служили двум целям: получению стабильного дохода и предоставлению услуг, нужных его членам[568].