В 1960-70-е годы туризм в СССР по-прежнему считался второсортным вариантом проведения отпуска, по сравнению с отдыхом на курорте, хотя возможности как для стационарного времяпровождения, так и для активного перемещения после XX съезда КПСС постоянно расширялись. По качеству услуг туристические объекты не выдерживали сравнения со здравницами, и так как они не могли претендовать на субсидии из фондов социального страхования, туристическая поездка или поход обходились дороже пребывания в доме отдыха или на курорте. Однако, по мере повышения уровня жизни в 1960-е годы и знакомства с более развитой туристической отраслью других стран, представители численно растущего образованного класса все больше стремились проводить отпуск так, чтобы активно получать знания, любоваться разнообразными пейзажами, приобретать новый опыт. Благодаря выбору из множества средств перемещения и огромному количеству направлений туризм предоставлял новые возможности для знакомства с родной страной и соприкосновения с зарубежными культурами. Отдых в виде туризма не требовал таких затрат государственных средств, как отпуск на курорте, поскольку не предусматривал дорогостоящего медицинского обслуживания. В 1975 году число советских граждан, проводивших отпуск на турбазах, превысило число отдыхающих в здравницах – впервые в истории. Если прибавить к этому тех, кто путешествовал самостоятельно, и участников зарубежных поездок, можно утверждать, что на седьмом десятилетии советского эксперимента туризм наконец стал массовым явлением.

Условия отдыха – на новых турбазах, напоминавших гостиницы, на круизных лайнерах, в поездах – становились все более комфортными, но советский туризм оставался содержательным. Предполагалось, что туристы, выезжающие за границу, будут привозить оттуда новые идеи и подходы к работе, а те, кто путешествует внутри страны, – глубже проникаться ее прошлым и лучше оценивать достижения социализма. Советский туризм по-прежнему был коллективной практикой: поездка или поход не только приносили новые впечатления и позволяли пополнить багаж знаний, но и укрепляли связи внутри группы, учили извлекать пользу и получать радость от совместной встречи с новым.

Число туристов увеличивалось в абсолютном выражении, но кроме того, умножалось и количество видов поездок, которые могли выбирать советские граждане. Не каждый мог добыть заграничную путевку, но возможностей для посещения городов и отдаленных республик становилось все больше. Эти процессы шли параллельно с возрастанием численности образованных профессионалов. Советская интеллигенция, более не являвшаяся элитой, сделала туризм своим излюбленным занятием. Достоинства, которые приписывались «пролетарскому туризму», – содержательность, укрепление здоровья, приобретение знаний, личностный рост – перенеслись на путешествия постпролетарских туристов-интеллектуалов, членов нового правящего класса. Сохранялось неравенство в распределении путевок на курорты, высшие партийные органы располагали собственными закрытыми домами отдыха и санаториями, а зарубежные поездки в высшей степени зависели от заслуг и надежности человека, как и от его платежеспособности; однако внутренний туризм стал широко доступен тем, кто обладал лишь деньгами, но не связями. С ростом уровня жизни у представителей нового класса советских интеллектуалов стали образовываться накопления, и многие тратили их на турпоездки.