Ее бизнес благополучно развивался. Представляя Авиационную корпорацию, она выиграла два важных дела в зарождающейся области законов о воздухоплавании. Продвигая идею развития гражданской авиации, получила лицензию пилота и подружилась с женщинами-авиаторами Амелией Эрхарт[44] и Жаклин Кокран[45]. Ее деятельность привлекла внимание киномагната Луи Б. Майера, который нанял ее для урегулирования вопросов с федеральными законами и налогами для своей кинокомпании “Метро-Голдвин-Майер”. Следом потянулась звездная клиентура, в числе которых были кинозвезды Джин Харлоу и Кларк Гейбл и режиссер Фрэнк Капра. Когда Комиссия по расследованию антиамериканской деятельности обвинила некоторых знаменитостей в сочувствии коммунистам, Виллебрандт от имени Гильдии режиссеров составила письмо, начинавшееся словами: “Официальные расследования политических убеждений отдельных лиц нарушают священное право, гарантированное гражданину в этой свободной стране”.

Виллебрандт не смогла окончательно преодолеть искушение политикой, выступив в поддержку Дуайта Д. Эйзенхауэра в 1952 году, но ее лояльность Республиканской партии подверглась испытанию в 1960-м, когда кандидатом в президенты от этой партии был выдвинут Ричард Никсон. “Тебе известна моя симпатия к аутсайдерам, – писала она подруге. – И я, всю свою жизнь убежденная республиканка, вдруг чувствую, как в глубине души все более и более склоняюсь к Кеннеди. Как ты, полагаю, знаешь, мне не нравится Никсон; я ему не доверяю. Думаю, Кеннеди повезло с таким соперником, как Никсон”. В тот год ее здоровье и слух ухудшились. Она переосмысливала свою жизнь и принятые решения, писала покаянные письма дочери Дороти. “Я поняла, как много раз и как серьезно подводила тебя… Хочу, чтобы ты знала, что каждое воспоминание о тебе драгоценно – отрадно и желанно моему сердцу, словно редкие золотые нити, вплетенные в годы, напрасно потраченные на юридическую возню и прочие давно потускневшие мелочи”. Она выиграла свое последнее дело в 1962 году относительно поместья в Сент-Луисе стоимостью 22 миллиона долларов. И признавалась подруге, что судья был “довольно ловок”.

Ее и без того неважный слух неуклонно слабел. Операция не только не помогла, но и негативно повлияла на вестибулярный аппарат. Походка стала шаткой, она стала часто падать. На коктейльных вечеринках Виллебрандт цеплялась за руку спутника и страшно оскорблялась, если начинали судачить, что она напилась. Однажды вечером она упала в кустах за домом одного режиссера. А в другой раз ее опрокинуло сильным порывом ветра и она сломала запястье. Дома, пытаясь снять платье, она потеряла равновесие и “полетела, как гимнаст на трапеции, вверх пятками, зацепилась ногами по пути за что-то и – бум!”. И только через неделю поняла, что сломала шесть ребер.