– Сам ты чучело очкастое, подумаешь, вымахал, обзывается еще! Я Джимми Мак-Дилан из Дома на Плато! Видал, какой там домино? То-то! А ты кто?

– Я Гэб.

– И все?! Ты что, работаешь в замке?

– Ну, можно сказать, да. Куда намылился, Джимми Мак-Дилан?

– Куда, куда… Так я и сказал тебе, очкастому… К морю!

– К морю? Далеко.

– Да че далеко? Я с плато видел: вон оно, за той грядой. И парус! Да что ты смыслишь в парусах, какой-то Гэб из замка, ты же горец. Вот у нас дома парусов всяких – жуть! Я все названия знаю, я тебе расскажу.

– Расскажешь, – улыбка, едва заметная, как солнце за низкими тучами. – А сейчас что будем делать, Джимми? Домой тебя надо вернуть, да?

– Фигушки. Я к морю иду! С дороги, Гэб из замка!

– Чучело! Потеряешься, а мне перед Терезой отвечать. Ладно, подожди меня здесь, я быстро.

– Гэб, это кто же? Лошади?

– Пони. Куда тебе лошадь, на пони-то подсаживать. Вот так, сидеть удобно?

– Ха, как на коврике! Гэб, а как ее в галоп?

– Галоп ему. Шагом! Да не спеши ты, Джимми, будешь спешить, никуда не доедем. Поверну назад без разговоров! И подземный ход не покажу.

– Настоящий? Взаправдашний? Прям под землей?

– Угу. Слово горца!

Конечно, я был Патерсон, а не Мак-Дилан, но здесь, в горах, на фоне замка я представлял себя отважным шотландским воином, героем сказаний из Дома на Плато. О том, что он Габриэль, потомок королей и сказочный принц из розовых видений моей сестрицы Мери, я узнал лишь через год. Когда, собственно, сама Мери, девица четырнадцати лет, мечтающая стать врачом, приехала ухаживать за приболевшей бабушкой. Все прошлое лето я вертел им, как хотел, втягивал в авантюры, разрабатывал планы побегов в горы, блуждал с ним по подземельям замка Дейрин, заставлял читать мне книжки вслух, про приключения, пиратов, про капитана Гранта. И меня совершенно не парило, что Гэб постарше лет на пять и относится ко мне скорее снисходительно, он был какой-то неприкаянный, ужасно одинокий, не от мира сего, он сам тянулся ко мне и был благодарен, что хоть кому-то нужен. Он так легко подчинялся, что я самозабвенно им командовал. И на следующее лето он был мне рад, он меня ждал, часто прибегал к бабушке за новостями, а я все уши прожужжал родным, я всех за бесконечную зиму достал рассказами о моем Гэбе, лучшем на свете Гэбе из замка, Гэбе, который все знал, все умел, я под его присмотром пристрастился читать и подтянул математику, и вот я снова вернулся в Дом на Плато, к моему ненаглядному Гэбу, как шутила мама… А через два месяца приперлась сестра.