Никаких поводов усомниться в том, что сердце талантливого ученого не выдержало травли коллег… Острый приступ, после двухчасовой борьбы… Весь научный мир скорбит и выражает сожаление… Достойный представитель, существенный вклад… Разработанная им методика позволила вернуть к нормальной жизни…

И все же Йорк соврал. Вернее, он попросту не понял, что о Курте там говорилось почти в каждой строчке. Я перечел несколько раз, кусая себе губы до крови, потом все-таки сорвался и заплакал от отчаяния, сердито, зло, несколько капель скатилось с моих щек на газету, и строчки поплыли, и тогда я скомкал бумагу и отбросил в сторону.

– Я не виноват! – прошептал я, обхватив руками голову. – Я не желал ему смерти, Джей, не хотел его убивать! Нет же! Я просто… Он обещал только спросить!

– О чем ты, Джеймс? Все очевидно: старика заела совесть. О тебе ведь газетчики не знают, вот и приплетают процесс. А я как раз переслал ему твой отказ от наследства.

– Это убийство, Йорк. Циничное убийство. Впервые он испытал свой кошмарный препарат на докторе Эшли, и тот умер от сердечного приступа! Ведь так гораздо проще, чем задействовать маньяка: раз – и нет человека! Приказал – и сердце остановилось. Отчего он не убил так Анну? Интереснее направить нож в чужой руке? Конечно, интереснее, как и маньяку самому убить ножом вопреки всем стараниям полиции! Для Анны эти двое расстарались, а Диксона убрали по-тихому, без следов… Дурак я, дурак! Что, если я кругом неправ? Что, если они заодно?

– Извини, мой друг, но это паранойя и бред, – отрезал Йорк. – И в препарат я не слишком верю: все, что вы знаете о нем, вы знаете со слов Мак-Феникса. На мой вкус, это фантастика, и даже не научная, так, фэнтези, волшебная сказка. Но если думаешь иначе, признай уже, что он социопат, Джеймс Патерсон! Раз он так запросто убивает людей. Смирись с тем, что чудовище не способно никого любить. И прекрати о нем думать!

Вторую газету я получил на руки, когда Йорк покинул клинику. Пришло приглашение на похороны профессора, Джереми Йорк был одним из любимых и значимых учеников Диксона. Было видно, что ему не по душе эта затея, милосердие Джереми имело свои границы, а его нынешнее отношение к учителю, полное презрительного негодования, превращало в лицемерный фарс саму идею прощания. Возможно, его тоже мучили предчувствия. Однако Джей собрался и поехал. Он не хотел вызывать подозрения и ненужные толки. И он обещал мне все доподлинно разузнать об обстоятельствах смерти профессора. Заодно Йорк намеревался после похорон заехать в дом покойного Эшли и поговорить с его родными, иными словами, сделать то, что и сам я собирался предпринять, но так почему-то и не сделал.