– Выходит, вас все же засекли, – Йорк ткнул пальцем в фотки. – Никто не увидит, никто не заметит… Дети малые. Мелкий наивняк! Но кому на тот момент все это было нужно, фотки, компромат? Удивительно!
– Да чему уж тут удивляться? Рядом с нами жила Анна Бьоркская. Не вовремя я все это затеял, вечно я все делаю не вовремя, прав Мак-Феникс. Впрочем, своим я сам разболтал.
– В смысле, сам? Зачем, дурная голова?
– Не выдержал, понимаешь? Отец так носился с тем, что Мери познакомилась с Гэбом, что затеял за каждым обедом на все лады повторять, как его девочка вырастет, похорошеет еще больше и совсем вскружит голову наследнику Бьорков. И станет принцессой, а Мери только смущенно хихикала, поддакивая отцу. Ну вот… Я сдуру и сорвался. Все им разъяснил, все расписал, в подробностях.
Я помолчал, глядя в окно. Йорк не комментировал, помешивая ложечкой чай, но я знал, о чем он думает. Об эффекте бабочки. О том, что мне приспичило делать это с моим другом, а он не смог отказать. О том, что я нарушил слово и все разболтал. И сам огреб, и Гэба подставил, и Мери в итоге погибла.
Мой отец не упустил свой шанс и хорошо нажился на Бьорках, торгуя честью и любовью сына. А старый добрый Рэй Диксон, мой учитель, мой второй отец, испытывал на мне непроверенные препараты и чуть не довел до безумия, лишь бы я забыл Гэба и отрекся от содомии.
И за это Гэб спросил с него по полной. За свою сломанную жизнь, за мою стертую память.
В отличие от меня, Курт быстро распутал клубок, связав воедино открытие клиники и даты получения денег. С этой минуты Рей Диксон был обречен, ну а то, что я сам привел Курта к учителю, стало перстом судьбы. Теперь приговор приведен в исполнение, Диксон потерял всякий вес в научном мире, был сломлен, опозорен и отошел от дел.
Злопамятная, мстительная тварь, вырвавшаяся из клетки внутри несчастного мальчика, избитого, изломанного, преданного единственным другом. Умиравшего в пустой пыльной спальне Марии Стюарт. Тварь нашла лазейку и выбралась, распахнув кожистые крылья. Тварь подменила собой Гэба, заперла его в той самой клетке, закрыла на сорок замков.
И это я с ним все сотворил, я его сделал таким. Убил в нем способность любить, совесть убил, сострадание, веру. Я, а не Сандра Тайлер.
Впрочем, была еще Анна. Вернее, Анны как раз уже не было. И я теперь первый в очереди на оплату долгов. К чему ты приговорил меня, Курт Мак-Феникс? К смерти? К вечной муке? К пытке одиночеством? Совращенный тобой и брошенный тобой, нашедший приют в доме скорби, подозреваемый в серийных убийствах, чего еще мне ожидать? Каков твой следующий ход? Ты и правда веришь в то, что я безропотно все это приму, Курт Мак-Феникс? Сложу лапки и позволю избивать себя до смерти?