И тут за Джинни внезапно вступился семилетний Юки. Обычно молчаливый, он не вытерпел, очень укоризненно сказал нам что-то по-японски, после чего изложил Джинни правильную версию — как он её понимал.

Эти двое спелись. Точнее, эти трое: на меня Джинни за розыгрыш обиделась, а Луне — хоть бы что. Немедленно нашлись и общие темы, и взаимный интерес — у каждого было что рассказать о своих мирах.

Джинни очень не хватает младшего брата, пришла в голову внезапная догадка. Не для того, чтобы отыграться — для того, чтобы заботиться. «Мне бы родиться сразу после Перси»… Вряд ли рыжей светит такое счастье в своей семье — миссис Уизли с трудом тянет даже тех детей, что уже имеются.

И Луна весьма проницательно «сосватала» этих двоих, оставив меня крайним. Ничего, переживу.

— Турбины зашумели сильнее, нас вдавило в кресла. И я тогда впервые *почувствовала* это. И с ужасом поняла, что взлетать нам ни в коем случае нельзя. — Кимико смотрела сквозь окружающее настоящее, заново переживая прошлое. — Ты сидишь и понимаешь, что несёшься навстречу гибели, но сделать ничего не можешь.

— Вы ведь живы, — сказал я осторожно.

— Да, — кивнув, вынырнула из воспоминаний миссис Мацудо. — Ненормально мерзко заревели двигатели, нас бросило вперёд. Народ завопил, началась паника… Как мы выжили, я не знаю.

— Вы напрасно волновались так сильно, — внимательно обдумав рассказ, произнёс я. — Рёв двигателей — это реверс. Экипаж что-то увидел на приборах, командир принял решение прервать разбег. Их этому учат и регулярно тренируют.

— Через минуту мы все увидели то же, что и экипаж, — печально улыбнулась Кимико. — Град, размером с лесной орех. Такой густой, что крыльев не было видно. Грохот колотящей дроби заглушил людские крики. Счастье, что мы к этому времени почти остановились.

— Надеюсь, в воздухе самолётов не было, — покачал головой я. — Хитроу — аэропорт загруженный.

— Это был не Хитроу, — произнесла Кимико, но продолжать тему не стала.

— И вы как-то связали происшедшее с Юки, — помолчав, сказал я.

— Оба его кулачка были заполнены теми самыми градинами, — пояснила Кимико. — Он сжимал их холодными пальцами, а они и не думали таять. К счастью, это заметила только я одна.

Да уж. Я ещё печалился, что мои выбросы слишком разрушительны. Сожжённые занавески и выбитые стёкла. Перекрашенные волосы и стихийная аппарация.

— Мононоке, — пришло на ум услышанное от Кимико же слово.

— Дух-разрушитель, — кивнула миссис Мацудо. — Ты знаком с нашим фольклором.

Услышав знакомое имя, к нам обернулся Юки.

— Я как раз объясняю твоей маме, почему ты совершенно точно не можешь им быть, — успокоил я его.