— Хорошее было выступление? — дежурно поинтересовался бармен, готовя пять порций фисташкового мороженого.

— Замечательное, — улыбнулся я. — Вы не представляете, что вытворяют русские на льду. Безо всякого волшебства.

На самом деле это было даже не цирковое выступление, а большое балетное шоу. На залитой льдом концертной площадке актёры устроили… наверное, постановку русской сказки, судя по мелькающим иногда старинным бальным нарядам. Какая именно сказка и в чём её сюжет — не знаю, я в этом не разбираюсь. Что-то про солдата в квадратном костюме и кучу противостоящих ему мышей. Как и в любом шоу, сюжет особого значения не имеет.

Воздушные гимнасты талантливо изображали луну, звёзды и летучих мышей. Жонглёры перебрасывались горящими факелами и бенгальскими огнями. Клоуны уморительно веселили публику, отыгрывая бестолковую свиту главного злодея. Проехалась команда одноколёсных велосипедистов, «сожгли» девушку в огромном тканевом коробе. Даже двух белых медведей выпустили — к сожалению, не на коньках.

Но самым главным на этом шоу были — танцы. Развевающиеся костюмы. Прекрасная музыка. Сложные элементы ледового балета — не такие экстремальные, как в олимпийском фигурном катании, но всё равно требующие немалого мастерства. И… насчёт хореографии ничего сказать не могу. Я не понимаю этот язык движений. Было просто красиво. Один большой, непрекращающийся танец.

Не умолкающая ни на минуту, Джинни успела дать оценку «Срамота!» символичным юбочкам поверх купальников, после чего замолкла минут на сорок и сидела с открытым ртом. Я же внезапно понял, что на скользунки пора устанавливать какие-то ограничители. Потому что обе сидящие рядом ведьмы воочию увидели, что именно можно вытворять на обретённом ими только вчера развлекательном снаряде. И не только увидели, но и внимательно запоминали, поглощали и впитывали.

Ладно ещё, если они удовлетворятся какой-нибудь спиралью-«ласточкой», «винтами» или «волчками» на месте. А если возьмутся за пращеподобный тодес или броски с подкруткой? У Джинни дури хватит — немедленно начать с самого сложного из увиденного. Нужно подать идею: пусть на садовых гномах тренируется, если припечёт.

Но одна мысль не отпускала меня в течение всего представления. Что, если добавить к этой *трудной* красоте самую капельку магии? В какое чудо может обратиться этот танец?

— О, даже русские, — удивленно вскинул брови бармен и посмотрел в окно на заснеженный переулок. — Радует, что Лондон в этом году может не ударить перед ними лицом в грязь, так сказать. Готово, пять фисташковых. Что-нибудь ещё?