– Эта песня приманивает демонов, которые воруют голоса?

– Любая песня на древнем языке, но я знаю только эту.

– Ты говорил, что демонов зовут звонкоголосыми? И они выглядят как лисы?

– Да, облик у них такой, не угрожающий. Некоторые даже считают их безобидными, но существа эти очень коварные.

У Ратибора возникла идея, которой он, поразмыслив, решил поделиться:

– Игун, – сказал турич, – помнишь, как мы с Сагиттой освободили духов?

– Хм, сейчас, когда ты спросил, я вспомнил, что один из них выглядел как лисёнок.

– Если разговоры про честь и благородство духов верны… то мы можем потребовать услугу за спасение.

– Звонкоголосые – демоны, а не духи, – возразил Бэюм.

– Так ли велика разница?

Бэюм не стал спорить о деталях, а потому перешёл к следующему вопросу:

– Но что за услугу ты хочешь просить у звонкоголосого? Это же демон, разве оно того стоит?

– Отправим с посланием к Хунате.

Бэюм обменялся взглядом с супругой. В темноте он не сразу разглядел глаза Нулгины, расширившиеся с мольбой. Охотника продолжали терзать сомнения:

– Звонкоголосые могут превратить твой голос в хрипение, в невнятное бормотание, а могут и вовсе сделать немым. Мы вполне можем ничего не добиться, но лишиться голосов.

– Давай рискнём, – сказала своё слово Нулгина.

– Я больше переживаю, что пение услышат ангелы, – сказал Игун. – А рискнуть голосом готов.

Товарищи не оставили Бэюму выбора. Задумка всё ещё не нравилась певцу, но тот прокашлялся и приготовился исполнить напев. Первую строчку он прошептал по привычке, но затем запел в голос. Бэюм не отличался талантом, но древний язык как будто и не требовал красоты вокала. Песня орона изобиловала протяжными гудящими звуками, напоминающими боевой марш. Часто Бэюм резко обрывал мелодию и торопливо подхватывал новую ноту, словно песню полагалось петь вдвоём, плавно передавая друг другу партии. Но Ратибору представилось, что существа, на чьём языке пел орон, способны были говорить двумя голосами одновременно.

Бэюм продолжал петь, временами замолкая и набирая воздуха для следующего куплета. Но затем охотник дошёл до любимой части, наиболее простой, мелодичной и пригодной для голосовых связок орона. Бэюм увлёкся и упустил момент, когда из-под краёв скорлупы показались светящиеся глаза. Нулгина коснулась плеча супруга, заставляя притихнуть.

Четвёрку окружила свора звонкоголосых. Здесь и там сверкали золотистые глаза. На звучание древнего языка сбежалось не меньше тридцати демонических лис. Создания, не моргая, следили за двуногими, как вдруг раздался необычайной красоты голос: