– Более я тебя видеть не желаю, Ратибор. Ступай.

И турич повиновался. Прижимая шкатулку к груди, он быстро зашагал прочь. Прошёл одну дверь, затем вышел из храма. Не стал возвращать факел, а бросился наутёк, не оглядываясь. За пределами храма его ждало столпотворение, клокочущая масса, нехотя расступающаяся перед Ратибором.

Ориентируясь по светящемуся мху, турич шагал к выходу. Вокруг кишело море большеглазых уродцев, но Ратибор о них даже не думал. Он воображал, как Игун забирается в шершавую чашу, воображал, как Касан велит ему взять нож.

Турич ускорился и чуть не затоптал не успевших разбежаться симургов. Он торопился так, что не успел и глазом моргнуть, как очутился перед лестницей, ведущей наверх. Ратибор устремился по ступеням, представляя, как в этот самый момент Игун берёт каменный клинок и разрезает себе руку. Как смотрит на бегущую кровь, не в силах уже ничего поделать.

Ратибору стало не по себе, когда он вообразил смотрящего на свою рану и наблюдающего за собственной смертью Игуна. В какой-то момент драконид должен осесть на дно, превратиться в тушу, годную лишь на то, чтобы послушники вынули её из чаши.

Пока симурги открывали перед Ратибором ворота, он представлял, как Касан приближается к чаше, снимает маску и набирает полный черпак отравленной крови. Как беззаботно вливает себе в рот, наслаждаясь противной густотой и солоноватым вкусом.

Ратибор вскочил на винтовую лестницу и наощупь двинулся наверх. Он промахивался мимо ступеней, спотыкался, но не сбавлял темп. Турич торопился, как мог, и на вершине лестницы окончательно выдохся. Но впереди уже показался свет, так что нашлись силы для последнего рывка. Ратибор выскочил из тайного лаза и уселся, привалившись спиной к обледенелой стене.

Турич тяжело дышал, глядя на блестящий иней. Единичные лучи солнца прорывались сквозь завалы, и давали скупое освещение. Но после катакомб худые лучики казались Ратибору столичными фонарями.

И внезапно послышался треск. Ратибор опустился взгляд на гранитную шкатулку, чью крышку расчертило глубокой трещиной. Та разрасталась и ветвилась, опутывая весь артефакт. Края шкатулки посыпались, затем начали отваливаться куски. Нерушимый гранит прямо на глазах обращался в крошево, сквозь которое ударил синий свет.

Ратибор смахнул гранитную пыль и увидел некротический камень. Всё тот же чёрный минерал с созвездиями синих огоньков. Но огоньки эти были такими яркими и большими, что сливались в одну громадную звезду. Оникс был переполнен силой – Ратибор это понимал, даже не разбираясь в некромантии.