— Ну, полно, полно, — только и сказал он ей.

Деньги на содержание школы в Балочном земство выделить больше не смогло, а когда Мария Гавриловна послала в уездную канцелярию просьбу определить ей место в городе, неожиданно быстро пришел ответ — такое нашлось в женской гимназии.

Когда экипаж, в котором уезжала Мария Гавриловна, проезжал мимо школы, от избы отделилась детская фигурка. Мальчишка, вскочив с крыльца, подбежал к дороге, Мария Гавриловна вздрогнула. Около лошади, которая остановилась и теперь перебирала ногами и нетерпеливо позванивала вожжей, стоял Петро.

— Сюда, ко мне пойди, — сказала Мария Гавриловна и добавила: — Видишь, мальчик, как все получилось.

— Можно я за вами побегу? Только вы не шибко, чтоб мне не отстать.

— Зачем же. Садись рядом. За околицу выедем, там от кургана и вернешься... Не стесняйся. Теснее ко мне садись, не то упадешь... Книжки, что я тебе давала, не теряй. Старайся чаще читать.

«Что я говорю, когда ему теперь читать», — подумала она, но Петро неожиданно и доверительно сказал:

— Вы меня не выдавайте. Я с маманей уже говорил. — Я из дома сбегу.

— Как же так? — испугалась Мария Гавриловна. — Куда же ты? Ведь пропадешь. Мать-то — что сказала?

— Она говорит, от такого отца, как наш, надо бежать. Она мне уже горох сушить начала. Картошки на всю зиму не унесешь, говорит, а гороха мешок может хватить. Я в городе такую школу найду, чтобы можно было учиться. Работать и учиться...

— Что ты! Много ли таких школ?

— Говорят, есть.

— А если поймают и вернут к отцу?

— Фамилию сменю. Скажу — Матушкин. Я на учителя выучусь... Вот увидите.

— В Посошанске найди меня. Слышишь, обязательно найди. Женская гимназия, тебе каждый покажет.

Петро покачал головой:

— Посошанск что, он близко, оттуда вернут. Я дальше, где не достанут.

— Славный ты какой. Пусть так. Дай я тебя поцелую, — она мелко перекрестила мальчика и прикоснулась сухими губами к белым, выгоревшим волосам.

Он тотчас спрыгнул с подножки экипажа и, не оглядываясь, побежал назад к селу. Лошадь въехала в низину, над экипажем горой поднялся рыжий, обожженный суховеями, с черной дырой воровского хода бок кургана, копыта мягко зашлепали по пыли, кучер забормотал, затянул гнусаво и непонятно что-то похожее на песню.