К тому времени они, все пятеро, забились в одну комнату — ту самую, отделенную от спальни обычной ширмой, которая не могла бы защитить даже он удара кулака. Ларсон полусидел на постели. Дети, выбравшись из-под кровати, лежали у него на коленях. Надежда застыла у двери, двумя руками сжимая лазерник и пытаясь разобрать хоть что-то снаружи.

— Там все тихо, — негромко промолвил Ларсон. — Я…

Она свирепо сверкнула в его сторону глазами — молчи. Но мужчина не унимался:

— Кажется, там наши…

— Цыц!

А потом в дверь постучали.

К тому моменту женщина уже настолько переволновалась, что едва не выстрелила в дверь. Удержало ее только то, что зарядов осталось немного и следовало экономить. Но, если выяснится, что победили пираты, ее защитники-мужчины либо перебиты, либо в плену, ей остается только одно — покончить с собой и детьми, дабы не доставались врагу. Сама мысль об этом приводила в ужас. И потом — одно дело, если действительно не осталось больше никого, и другое дело — Лео Ларсон. Вот он, мужчина. Пусть раненый и ослабевший, но рядом с ним можно было надеяться…

Стук повторился, громче и решительнее, хотя и приглушенный расстоянием.

— Надо посмотреть, — сказал Ларсон.

Надежда скрипнула зубами. Она и сама понимала, что не стоит сидеть тут, как зверек в норе, что надо выбираться. Но… не навстречу ли смерти?

А впрочем, не все ли равно? Если победили пираты, ей остается только умереть.

На всякий случай взяв лазерник наизготовку, она медленно приблизилась ко входной двери. Прислушалась. Снова раздался стук.

— Натеша? — глухо прозвучал знакомый голос. — Натеша, вы там? Вы… живы?

— Рой, — сами собой шевельнулись губы. — Рой? Это ты?

— Я. Ты… жива?

От осознания того, что по крайней мере остался хоть кто-то, коленки Надежды подогнулись, и она чуть было не упала, сползая по стене на пол. Усилием воли удержавшись на ногах, все-таки отодвинула засов, распахивая дверь.

Рой стоял на пороге, и Надежда сразу оказалась в его объятиях. Отбросив лазерник, она вцепилась в мужчину, как клещ, рыдая от счастья и запоздало накатившего страха. Он на руках снес прильнувшую к нему женщину наземь, где ее окружили остальные. Каждому, даже Блуку, хотелось ее обнять, поцеловать, потормошить, просто потрогать и убедиться, что она жива и здорова. Понадобилось несколько минут, и три ранения — у Итакке была прострелена рука, Граку пуля чудом не выбила глаз, Сандор припадал на ногу — чтобы все немного успокоились.

— А где Таммо?

— Таммо…

Она только сейчас, кажется, сообразила, что старика рядом нет.