– Беги, девка! – повещалка вскинула ухват.

Огромный шерстяной комок вылетел наружу и покатился по снегу. Затем медведь с трудом поднялся и стал затравленно озираться по сторонам.

– Не отдам, не отдам!

Велуша дразнила зверя вырванным клочком. Медведь кинулся за обидчицей.

– Беги, Велуша!

– Живее!

– Ой!

Но она не шибко извивалась – лесной господин нагнал девушку и крепко схватил. Медведь ревел, Велуша верещала. Они катались по снегу, молотя друг друга по бокам. Наконец, бурый совладал с могучей охотницей и, уложив ее лицом в снег, оседлал. Народ ахнул и затаил дыхание. И вдруг ряженный соскочил с Велуши и помог ей подняться.

– Ай, девка, молодец! Разбудила меня!

– Пойдем, косолапый, попробуешь блинов! – громко предложила повещалка.

Как по команде народ устремился к столам. Когда к столам подошел Вадим, люди расступились, давая место, но особо не смутились от присутствия князя. И он был этому только рад.

Незаметно солнце остыло и склонилось к горизонту. Но с наступлением сумерек веселье лишь разгорелось. Костров прибавилось, появились и факелы. Парни похватали из толпы девок – и айда сигать через костры.

– Гори-гори ясно…

– Ясно, – изрек князь и, узрев симпатичную румяную большегру… большеглазую девушку, кинулся к ней.

Он поспел как раз вовремя, ибо сразу двое парней нацелились на эту королеву красоты. Вадим первый схватил ее за руку.

– Ой, – пискнула она, но упираться не стала.

Вадим прижал девушку к себе и страстно поцеловал в губы, тем самым обозначив свои права. Эх, понеслась…

Затем они прыгали через костры, водили со всеми хороводы, пили брагу, ели блины с сиговой икрой, пели песни и под конец далеко за полночь угомонились в княжеской опочивальне…

* * *