— «“Напал на него”?!» — вихрь худших опасений пронёсся сквозь мысли Адама. — «Чёрт подери, о чём вы?!»

— «Скажу вам всё, как есть, сэр: у одного из надзирателей сын на передовой сейчас воюет, вот он и отделал Маркуса своей дубинкой, да так, что того, по большому счёту, пришлось в медсанчасть отправить. Но сейчас он уже поправился».

Адама затошнило. Все его мысли сейчас вертелись лишь вокруг того, как совершенно одинокого Маркуса, потерявшего всякую надежду, избивают всякие бандиты и извращенцы в этой вонючей дыре. Он ведь терпеть не станет и даст им сдачи, и его за это убьют. Адам задумался, если Маркус погибнет, станет ли хоть кто-нибудь сообщать ему об этом? Проверить это он ведь никак не сможет. Больше всего профессору сейчас хотелось броситься за Маркусом и вытащить его оттуда. Но он понимал, что ничего не выйдет, ведь он сам сидел под замком на другом конце Сэры.

— «Зачем вы мне всё это рассказываете?!» — спросил Адам, боковым зрением тут же заметив какое-то движение. Должно быть, он произнёс это слишком громко, потому что один из лаборантов тут же повернулся посмотреть, из-за чего кричат. Профессор тут же понизил голос до озлобленного шёпота. — «Вы что, со мной игру какую-то вести пытаетесь?! С вашей подачи моего ребёнка мучают, над ним издеваются, а затем вы рассказываете мне обо всём этом, чтобы я уж точно вёл себя, как паинька?! Я к тому, что если вы вдруг решили, что это самый действенный способ добавить мне мотивации, то вы ошибаетесь!»

Адам наклонился ближе к Дьюри, еле сдерживаясь от собственной ярости, чтобы не схватить того за воротник.

— «Не трогайте моего сына! Даже не думайте об этом! Вы меня поняли?! Если мне и удастся спасти Сэру, то сделаю я это лишь ради него одного! Ради того дня, когда его выпустят на волю! Весь мой труд ради него!»

Адам вдруг понял, что Мирре он примерно то же самое сказал, и что это были не пустые слова. Сэра для него ничего не значила, если он потеряет Маркуса. Без него планета из живого мира превратится просто в кусок скалы с копошащимися на нём организмами. Неудивительно, что Маркус всё бросил и попытался спасти его тогда: Адам сам послужил для своего сына примером того, как можно оставить свой долг ради семьи. Возможно, пример этот Адам подал Маркусу с большим запозданием, но лучше поздно, чем никогда.

“Именно так всё и должно быть. И понял я это лишь теперь, хотя уже давным-давно пора было это сделать”.

Дьюри ровным счётом никак не отреагировал на вспышку ярости Адама.