“А ещё и жалуются, что им приходится урезать норму выдачи продуктов”, — мысленно усмехнулся профессор, хотя то высоченное здание, где располагались его покои, запросто могло потягаться по уровню роскоши и комфорта с лучшими известными ему отелями, уже давно разбомбленными в щепки и сожжёнными вместе с остальной поверхностью Сэры.

“Это ведь всё я. Это благодаря мне их сжечь сумели, не так ли? Да ещё и “Мальстрём”… Чёрт, они ведь даже использовали мои исследования по энергоснабжению. Я причастен ко всему вокруг, пусть даже сам ещё этого не понял”.

Когда Адам проходил по роскошному вестибюлю, отделанному панелями красного дерева и драпировкой из жаккардовой ткани, то ему показалось, что он узнал несколько статуэток, стоявших в углублениях в стене. Да, он не ошибся: это были экспонаты из коллекции Ушаева, которую его отец передал в Национальный музей в качестве бессрочной ссуды. Адам вспомнил о древней серебряной фигурке лошади из Кашкура, которую сам же и нашёл среди разграбленных руин музея Шавада, и наконец-то отбросил все сожаления об утерянных предметах искусства, как ему когда-то и посоветовала Елена Штрауд.

“Маркус…” — мысленно позвал сына профессор, войдя в лифт, представлявший собой открытую платформу, с которой обитатели острова могли в полной мере рассмотреть всё великолепие просторного вестибюля, увенчанного арочными сводами и стеклянным куполом. Косые лучи солнца подсвечивали керамические вазы с редкими растениями. — “Господи, Маркус, что же я натворил?..”

Медленно подойдя на шаг ближе к краю платформы, Адам бросил взгляд вниз на толпу людей, ошивавшихся по вестибюлю. По ним явно было видно, что спешить им некуда, да и вообще, за исключением незаметно шнырявшего в тенях обслуживающего персонала, никого из этих людей нельзя было причислить к обычным гражданам.

“Элейн, сумеешь ли ты простить меня? Я ведь подвёл тебя, не сумев присмотреть за Маркусом”.

Надо было прекращать заниматься самобичеванием и сконцентрироваться на текущих проблемах, ведь помочь Маркусу в таком состоянии он точно не мог. Адам пересёк широкий коридор, устеленный ковром с толстым ворсом, который почти полностью гасил звук шагов профессора. Он запер за собой дверь квартиры и уселся за стол, обхватив голову руками в попытке хоть немного успокоиться и придумать какой-нибудь план. Но, как показалось Адаму, посидеть в спокойствии ему дали не более пяти минут, прервав его мысли стуком в дверь. Замок можно было открыть кнопкой прямо со стола. В конце концов, не было никакого смысла притворяться, что он куда-то уехал.