“Но ведь эта отрава прямо сейчас захлёстывает планету, и страдает не только человечество, но и вообще все организмы. Здесь совершенно иная ситуация… Но нет, мораль именно для того и придумали, чтобы прибегать к ней в тяжёлые времена. А сейчас времена уже просто запредельно сложные”.

Адам откинулся на спинку кресла, едва находя в себе силы поверить в то, что он так переживает за какого-то отброса общества, когда его собственный сын так страдает, а весь мир находится под угрозой полного исчезновения. Адам понимал, что был абсолютно прав, пытаясь не допустить использования этого человека в качестве подопытного, но его смущали собственные мотивы. Профессору сложно было докопаться до сути, не старается ли он просто убедить самого себя в том, что он — хороший человек, который просто совершил несколько ошибок. В конце концов, для Уильяма Альвы разницы всё равно никакой не было.

— «Вы не станете использовать этого заключённого», — тихо произнёс Адам. — «Но я найду для вас другой источник человеческих тканей».

— «Ага, и молекулярную биологию за выходные выучите, да?»

Некоторые вещи моментально становились ясны как день. Словно разряд молнии они прорезали тучи сомнений, не раз зависавшие над Адамом во время его работы. Их осознание давалось даже легче, чем выбор между чаем и кофе, и приходило оно моментально на общем плане того кризиса идей, что преследовал профессора.

— «Я сам им стану», — сказал он. — «Я буду подопытным. Используйте меня».

ДОМ ПРАВИТЕЛЕЙ, ЭФИРА.

— «Полковник, вы не могли бы уделить мне пять минут?»

Голос Прескотта прорвался сквозь гул разговоров толпы, сновавшей по коридору возле боевого информационного центра. В здании и впрямь не хватало места для размещения всего личного состава штаба, но Хофманн понимал, что надо просто подождать ещё несколько месяцев, в течение которых черви перебьют достаточно граждан КОГ, и тогда все отлично поместятся в этих стенах. Полковник задумался, не стоит ли просто сделать вид, что он ничего не услышал, и направиться к выходу. Однако коридор, теперь уже уставленный столами на козлах для перебазированного личного состава, которым для работы не нужны были компьютеры, представлял собой классическое “бутылочное горлышко” для засады. Полковник застрял прямиком на простреливаемой зоне. Значит, Прескотт всё же чему-то научился за то недолгое время, что служил офицером в армии.