— «И кто же это?» — спросил он.

— «Заключённый по имени Уильям Альва. Он вызвался добровольцем».

— «На что вызвался?»

— «Не знаю, я же не врач, сэр», — пожал плечами Дьюри. — «Это вам вместе с доктором Бэйкос решать, как его использовать. В любом случае, всяко лучше, чем когда тебе в еду насыпают дерьма и битых стёкол, а в жопу ручку от метлы суют. Он педофил, сэр. Убил трёх маленьких мальчиков».

Каким-то странным образом капитан умудрялся быть одновременно и весьма культурным человеком, и отъявленным грубияном. Казалось, он прекрасно знает, как правильно комбинировать эти черты, чтобы достичь наилучшего результата. Сдержанно кивнув на прощание, Дьюри покинул лабораторию, звякая подошвами ботинок по отполированному мозаичному полу кремового цвета.

Адам пришёл в оцепенение, пытаясь понять, послужил ли этому причиной рассказ о том, что с педофилами в тюрьме делают, или же переживания о подобной судьбе для Маркуса. А может, тут всё дело было в том, что этот Альва вообще не понимал, на что он согласился. Не вставая со стула, Адам развернулся, чтобы посмотреть, куда подевался Джером, являвшийся одним из ведущих специалистов по генетике в их лаборатории.

— «Рекс, это всё Эстер придумала?» — спросил он у Джерома, хотя все его мысли сейчас витали вокруг того, что надзиратели сделали с Маркусом. — «Это она просила о выделении добровольцев?»

Джером вышел из своего уголка, где готовил предметные стёкла для исследований.

— «Без понятия, профессор», — сказал он.

— «Он ведь вообще не представляет, на что вызвался. Провалиться мне на месте, если я позволю себе воспользоваться его неведением».

— «Кто “он”?»

Адам даже понять не мог, то ли Джером косил под дурака, то ли на самом деле настолько погрузился в работу, что даже не слышал беседу с капитаном. Сложно, конечно, было пропустить мимо ушей разговор на повышенных тонах с бойцом отряда “Оникс” в тихой лаборатории, но Джерому такое было вполне по силам. Он покосился недоумённым взглядом на Адама, который вышел из лаборатории в поисках места, где можно побыть одному.

По злой иронии физически Адам сейчас чувствовал себя куда лучше, чем долгие годы до этого. Рёбра ещё не до конца срослись, но профессор стал куда больше двигаться, просто перемещаясь по Азуре пешком между зданиями научно-исследовательского комплекса. Да и еда тут была куда лучше. Дома он мог достать для себя всё самое лучшее, что имелось в Джасинто, даже когда запасы уже были на исходе. Но едва взглянув на перечень блюд, что подавали в разных заведениях на острове, профессор отчётливо понял, в какой же безвыходной ситуации оказались жившие на материке, и насколько малы стали его запросы.