— «Войдите», — сказал Адам, нажав кнопку отпирания замка. На пороге появилась Эстер Бэйкос с весьма раздражённым видом.

— «Вы ведь специально телефон отключили, да, профессор?» — спросила она.

Но Адам даже не знал о том, что телефон не работает. Бросив взгляд на ряд кнопок, установленных в столе, он попытался понять, когда же нажал не на ту.

— «Простите. День сегодня не задался», — ответил Адам.

— «Мне надо поговорить с вами. Рекс сказал, что вас кое-что тревожит».

У Адама сейчас совершенно не было сил вести все эти разговоры, и ему очень бы хотелось, чтобы Эстер ушла.

— «Кое-что кроме того, что с моим сыном случилось?» — Адам знал, что сплетни распространялись по острову быстрее, чем ионы в ускорителе частиц, так что позволил себе немного съязвить. — «Да, мне тут рассказали, что нам для экспериментов привезли так называемого “добровольца”».

— «Я оказалась в странной ситуации, когда мне приходится идти и просить разрешения у физика, чтобы начать медицинские исследования», — Бэйкос произнесла это таким тоном, будто бы давала советы больному проказой, как правильно ногти подстригать. — «Мы знаем, что этот организм каким-то образом способен преодолевать межвидовой барьер, поэтому надо как можно скорее приступить к экспериментам на людях».

— «Он же заключённый, так что в принципе не может полностью понимать всю ситуацию и соглашаться на подобное. Да и мы ему тоже никакой информации дать не можем, потому что сами предмет весьма поверхностно знаем».

— «Он насиловал и убивал детей».

— «Мы тут что, будем дебаты по этике устраивать, как старшеклассники?»

— «Его никто не заставляет. Может, ему вообще никакого вреда от этого не будет», — ответила Бэйкос. Она выглядела весьма приятной и благоразумной женщиной, вовсе не создавая о себе впечатление какого-то чудовища. — «Он сможет отплатить свой долг обществу».

— «Это просто аморально».

“Как и “Молот Зари”. Давай же, напомни мне об этом. Пусть нам вновь не будет на душе спокойно. Да, я совершил нечто ужасное, но это не значит, что я хочу это повторить”.

Казалось, Бэйкос уже надоело упрямство Адама, о чём говорили её сложенные на груди руки.

— «Этот мир погибнет из-за морализаторства, профессор. Я предпочитаю выжить и терзаться раскаяниями, чем остаться порядочным человеком, но умереть. Очевидно, вы и сами так считаете».

Они достигли той самой тонкой грани в споре, когда легко было согласиться с тем, что жертва их экспериментов просто отвратительна сама по себе. Но Адама пугало то, что, перешагнув эту черту, они постепенно перейдут от использования относительно опасных для общества личностей в качестве подопытных к просто нежелательным и бесправным, а в итоге просто перейдут на совершенно беспомощных людей, которые просто не смогут защититься от них.