— «Чёрт, да мне всё равно, даже если придётся в итоге покрасить его зелёной краской и сказать всем, что он теперь деревом себя считает», — ответил Дом. — «Сначала надо его вытащить оттуда, а уже потом дальше решим, что и как».

— «А сейчас-то что делать будем?»

— «Ты о чём?»

— «С Маркусом никак не связаться. Свидания не разрешают, да и к тому же мы не знаем, получил ли он письма вообще, или просто не хочет на них отвечать».

— «Значит, попрошу Хоффмана поговорить с Прескоттом. Он сдвинет дело с мёртвой точки. А затем уже наймём настоящего адвоката, а не писаря какого-нибудь из канцелярии военного суда», — должно быть, Дом заметил, как изменилось выражение лица Ани. — «Кстати, у Хоффмана жена ведь была адвокатом. Он говорил, что она судей как сам чёрт по стенке размазывала. Блин, жаль, что её уже с нами нет…»

Он отпил пива из кружки.

— «Хоффман надавит, на кого надо. Старику ведь тоже жаль Маркуса. Да ты и сама это знаешь. Мы всё сделаем, как надо, слышишь, Аня?»

В голосе Дома звучала уверенность. Человека, который столько лет провёл в поисках своей жены посреди пустошей за периметром Джасинто, так просто не напугать бюрократической волокитой судебно-исправительной системы. Ане показалось, что Дома и вся армия Саранчи остановить не сможет, если на кону будет стоять спасение Маркуса.

“Пожалуйста, Мария, выживи ради него. Я просто хочу, чтобы Дом вновь стал счастлив. Он этого заслужил”.

— «Так чем сегодня займёмся?» — спросила Аня. Но выбирать между походом в кино или в ресторан им не пришлось бы, даже если бы подобные утончённые блага цивилизации ещё существовали. На повестке дня у них осталось лишь два вопроса: помощь Маркусу или поиски Марии. — «Патрули сообщали, что в пригороде Джасинто объявились новые “бродяги”. Я поведу».

— «Нет, на мотоцикле поедем», — сказал Дом, осушив кружку с пивом. — «Топлива меньше надо, да и мороки немного».

С отчаявшимся и печальным видом он вновь погладил рукой татуировку с именем Марии.

— «Аня, мы с тобой в одной лодке. Маркус и Мария — они оба где-то там. Нам надо вернуть их домой, и неважно, сколько времени уйдёт на это».

Да, он именно сказал “мы”, и для Ани это немало значило. Дом ей словно братом стал, и от этого жить становилось немного проще.

— «Я всегда говорила, что ты такой один на миллион», — Аня похлопала Дома по спине. На какое-то мгновение ей показалось, что она дотронулась до Маркуса. Тёплая футболка оказалась немного влажной в низу хребта, а под ней приятной твёрдостью ощущались мышцы и кости. — «Хотя на самом деле один на миллиард».