Ну конечно, у них здесь имелись сторожевые собаки, и такая вонь шла именно от их отходов. Судя по лаю, это была целая стая здоровенных псов. А затем завыла сирена. Её монотонный и размеренный звук раздавался через каждые несколько секунд, а из динамиков системы оповещений начался обратный отсчёт.
— «До начала режима изоляции одна минута…» — объявил голос.
Всё это звучало, как мрачная пародия на вездесущую систему громких оповещений на Азуре. Только вот объявления делались не мягким тоном давно уже почившего Найлза Самсона, а грубым и усталым голосом какого-то человека, который не особо-то и любил свою работу.
— «Это мы просто заключённых по камерам разгоняем, сэр», — объяснил надзиратель. — «Офицер Ярви скоро подойдёт к вам. Он… ну, он тут старший по званию. Начальника тюрьмы у нас нет. Нас, надзирателей, тут с дюжину наберётся, так что сами со всем тут управляемся».
— «Это каким же образом? Тут у вас довольно опасные люди сидят».
— «Ну, мы придумали кое-какой способ, сэр. Заключённых держим под замком, сами к ним не ходим. Им самим приходится обустраивать свой повседневный быт, готовить, прибираться. Ну а если нам всё же нужно попасть к ним, то мы используем раздельные охраняемые участки. А, да, и собак», — надзиратель кивнул с таким видом, будто бы говорил о всеми обожаемой старой охотничьей собаке, а вовсе не о тех чудовищах, каких рисовало воображение Прескотта, опираясь на яростный лай и рычание. — «Собак они и впрямь дико боятся, сэр. Дёшево и эффективно».
Если не обращать внимания на общую обветшалость, вонь собачьих испражнений и наличие металлических засовов на каждой двери, то это заведение могло бы сойти за старую подготовительную школу, в которой учился Прескотт. Именно так, возможно, она и выглядела после десятилетий запустения. Витиеватая резная лепнина, деревянные панели на стенах и покрытый плиткой пол напомнили ему о том чужеродном месте, в котором он очутился спустя всего лишь день после своего пятого дня рождения. Сжимая в руках небольшой чемоданчик, маленький Прескотт был готов тому, чтобы из него воспитали настоящего джентльмена. Неделю за неделей он каждую ночь рыдал перед сном в общей спальне, пока не смирился с тем фактом, что его жизнь не будет похожа на жизнь других маленьких мальчиков, чьи отцы были простыми людьми. Прескотт понял, что его долг — служение народу, и что надо перенять опыт отца, чтобы стать настоящим государственным деятелем.
Преодолев скрипучие металлические ступени, председатель и шагавший за ним по пятам Дьюри вслед за надзирателем оказались в кабинете, куда больше напоминавшем размерами кладовку в магазине. Вероятно, небольшие комнаты проще отапливать. Приняв предложение присесть и выпить чашку кофе, Прескотт пронаблюдал за тем, как закрывалась дверь за уходившим надзирателем. Дьюри, пододвинув стул поближе, тоже присел. Тёмные стены нагоняли тоску, а покрытый чёрными пятнами истёртый ковёр работы восточных мастеров лишний раз создавал впечатление, что вся тюрьма превратилась в разваливающийся мавзолей.