Забравшись в пассажирский отсек, Хоффман опустил взгляд на Аню. Для такой миловидной девушки было довольно непросто выглядеть столь подавленной, но именно так Аня и выглядела. Она не столько сплела пальцы рук, лежавших на коленях, сколько скрутила их в узел.

— «Чёрт подери», — спокойным голосом заговорил Хоффман, присаживаясь рядом с ней. — «Ох уж этот Дом! Приказы мои нарушает. Вот же мудак, да? Прошу прощения за лексикон, лейтенант».

— «Извините, но вы о чём, сэр?»

— «Забрал “Джека” и вприпрыжку понёсся к “Глыбе”, как заяц, вместе со второй винтовкой и запасной бронёй. Чёрт, да когда война закончится, он у меня неделю гальюны драить будет вне очереди».

Аня в ответ лишь взглянула на него, а затем прикрыла глаза на мгновение.

— «А, понимаю».

— «Я вовсе не горжусь собой, Аня», — похлопал её по руке полковник.

— «Даже лучшие из нас порой совершают ужасные поступки», — ответила Аня. — «И причину этому мы и сами не знаем».

— «Так и есть».

— «Я про Маркуса говорила».

— «А я про себя».

Когда-то Маркус совершил поразительно нетипичный для себя поступок, а теперь вот и Хоффман последовал его примеру. Только вот полковник ещё находился в неведении, какое же из его решений окажется хуже всех остальных: то, что он тут же не бросился за Маркусом, или то, что он позволял своему любимчику несколько больше, чем любому другому солдату. Хоффман не был уверен, в расчёте ли они теперь с Маркусом, или же это просто один из суровых жизненных уроков о единообразии человеческой природы. Иногда даже человек, который всю жизнь парился о своих моральных ориентирах, мог совершить немыслимый поступок, поддавшись секундной слабости, пусть даже и понимал, что всю жизнь по правилам прожить не выйдет.

“Это я о нём сейчас, или о себе?.. Чёрт тебя подери, Маркус, в кого же ты меня превратил?..”

— «Соротки, твою мать, мы тут так и будем весь день сидеть?!» — рявкнул Хоффман. — «Заводи корыто и жми педаль в пол!»

Вертолёт оторвался от площадки. Потянувшись к полковнику, Аня сжала его руку, забыв на мгновение обо всякой субординации.

— «Спасибо, сэр», — сказала она. — «Он расплатился по долгам, хотя я и понимаю, что искупать свою вину он будет до конца жизни».

“Как и я сам. У каждого из нас есть свои Кузнецкие Врата”.

— «Да, по долгам расплатился», — сказал Хоффман.