Они всегда приходят ночью, шепотом сказала сама себе Лина – и, пока в замке проворачивалась звонкая костяшка смерти, тихо скользнула на кухню, схватила глиняную миску Слоника и, от души отвернув кран, наполнила ее водой до максимума – так, чтобы ее нельзя было поставить на линолеум, не расплескав.

Вступив ногой в шерстяном носке в расплесканное, Лина подумала: генетическая память. Оставить коту воды. Не забыть про еду. Она вытащила из ящика огромный блестящий пакет с кошачьим кормом, уложила его набок, постучав сверху, чтобы корм, как играющая стайка рыбок, чуть-чуть выглянул наружу робкой горкой. Тут же снова метнулась к раковине и включила тонкую-тонкую струйку водички: потопа не будет, а Слоник обожает пить водичку из крана. За воду, правда, платить надо будет. Но кто-нибудь заплатит.

Кран согласно заскрипел, и из блеклого клекота воды (получается, это та самая река, где белый гусь и радиоприемник, успела подумать Лина) отчетливо прожурчало:

– Мы за все заплатим.

Это были мы. И мы действительно за все заплатили, взломав несколько банковских счетов своих бывших коллег.

Как только Лина успела позаботиться о будущем Слоника, дверь распахнулась и они вошли внутрь. Но она уже ничего не боялась. Она была готова.

– Поехали, – сказали те, кто за ней пришел.

– Я сюда уже не вернусь? – буднично спросила она.

– Почему? – удивились те, кто за ней пришел. – Вернетесь. Мы сейчас по-быстрому сделаем вашу копию – и вернетесь.

Но Лина не вернулась.

Пытаясь попасть артритной, неудобной, такой бесконечно неудобной левой рукой в тоннель гусиного, гогочущего, кричащего пуховика, Лина краем глаза увидела, что те, кто за ней пришел, упихивают мрачно гудящего Слоника в переноску.

– Зачем вы его забираете? – бледным, полностью обесцвеченным голосом спросила она.

– Не будем же мы сразу человеком рисковать, – ответили добрые люди.

– Воду выключите, – пересохшим ртом сказала Лина. Ее никто не услышал – когда ее вели по лестнице, она продолжала слушать мерный, спокойный шепот воды: не бойся, не бойся.

На Слонике они тренировались – поскольку опыта активации сразу нескольких дубликатов одного и того же человека не было, казалось нецелесообразным делать это набело: изначальная Лина все-таки была одна-единственная.

Сделав двенадцать копий кота (меньше делать не имело смысла – именно двенадцать копий кота «весят» столько же, сколько одна копия человека), ночные визитеры успокоились – вроде бы изначальный кот не сильно пострадал (разве что орал дурным голосом и каждому разодрал руки до локтей), а все копии, отправленные в интернет для мертвых и тут же активированные, в виде кода нормально сосуществовали, не пересекались, не взаимоаннигилировались и как-то взаимодействовали. Как именно они взаимодействовали – выяснить не получилось, потому что мы уже сломали интернет для мертвых, и котиков можно было только отправить к нам сорокавосьминогим шерстяным полком, но не узнать, чем они будут заниматься, обнаружив себя кластером. Лине предстояло в этом разобраться.