«Ты ли это?!» – Арсений подошел к плакату и потрогал потрёпанный пластик. – «Как ты довел до такого состояния свой народ?»

Человека на плакате было почти не узнать. Так сильно он изменился и постарел. Прорицателя давно уже не было в живых, но деяния его продолжали служить народу. Миллионы грешников следовали последнему завету их обожаемого лидера, ежедневно принимая «сивер». Миллионы в едином наркотическом экстазе подобно живым машинам шли на работу, на свадьбу, на похороны, совершая бесконечный цикл смертей и перерождений и не пытаясь переосмыслить целей своего существования. Вечные вопросы были заброшены, критическое мышление и рефлексия, присущие человеку земному, дрейфовали в безбрежных водах подсознания, в изгнании на периферии без надежды, как прежде, занять центральное главенствующее место в процессе человеческого мировосприятия.

Возможно, в этих краях данная жертва была оправдана. Вряд ли без сивера, превозносимого когда-то прорицателем, этот народ достиг бы подобного единения. Чудовищных усилий воли требовалось для существования в этом безжизненном мире песков и металла. Тела местных жителей были слабы и болезненны, а средний возраст не превышал сорока лет. Принимая препарат, люди получали надежду. У них не было стремлений, но была любовь. Прорицатель подарил им слепую любовь, и она также слепо без оглядки и рефлексии заставляла их жить дальше.

***

Продвигаясь вдоль по улице, Арсений наконец услышал множественные голоса людей, доносившиеся из-за очередного поворота. Он направился в ту сторону и вскоре вышел на обширное пространство. Площадь была заполнена людьми, наблюдающими за представлением и жарко обсуждавшими происходящее. Посреди площади на помосте стоял, гордо поднявшись на задние лапы и потрясая мохнатым кулаком, прежний знакомый Арсения, снежный Барс. Рядом с животным было еще несколько таких же, как он, представителей кошачьего вида, обладавших человеческим разумом. Казалось, что Барс серьезно разгневан. За спиной у него яростно изгибался мохнатый пепельно-серый хвост, намекая на то, что разумное животное находится в крайне возбужденном состоянии. Это было понятно и по словам, которые вылетали из его оскаленной пасти. Ирбис выкрикивал:

– Мессия – кот!

И окружающие его животные яростно вторили ему:

– Великий – кот!

Как Арсений узнал позже, кот успел хорошо освоиться в новом мире. Настолько хорошо, что примкнул к движению, сражающихся за отмену монополии гомосапиенсов на веру в Великого. Впрочем, он был не один в своих начинаниях. Целая группа разумных животных боролась за приведение образов Новейшего Завета к межвидовому стандарту. «Почему Великий благоволит только к людям?» – спрашивали они. – «Мы такие же его слуги и требуем равноправия веры.»