Наконец, Дженни осмелилась поднять глаза. А потом — просто обвила Олава руками за шею. И вдруг, отчаянно покраснев, резко выпалила:

— Да, я дура! Не замечала ничего у себя под носом. Ну а ты?! Ты что, не мог быть… немного понастойчивее?!

Олав вспыхнул.

— Куда уж настойчивее?! Я за тобой ходил столько лет, как собачонка на привязи! Я… а впрочем, хватит слов.

И он просто ее поцеловал.

Длились мгновения, сплетались в минуты — как сплетались руки, как соединялись губы, как снова обретали друг друга сердца. И в этом чуде рождалось упорядоченность из хаоса. Что-то покореженное становилось снова целым. Что-то больное — исцелялось. Что-то давно, казалось, умершее — возрождалось к новой жизни.

Из пепла, из самого черного сердца пепелища Замка золотой розы поднялась крохотная сияющая звезда.

Воспарила в сером сумраке, разгоняя тени, и ее свет не мог погасить даже дождь, что упорно лил с бездонных небес.

И приземлилась прямо под ноги Дженни и Олаву, которые не замечали ничего и никого вокруг.

Замок золотой розы выбрал себе хозяев.

Глава 66

Глава 66

На меня накатила волна странного облегчения. Как будто какую-то тяжелую повинность сняли с плеч. А потом я вдруг поняла — что при том, что я безумно рада, нет — просто счастлива! — за сестру, для меня самой такой выбор Замка означает не очень приятные вещи.

Мы с Морвином оказались недостаточно идеальной парой, чтобы получить свой Замок роз.

— Подожди меня секундочку, я отойду в сторону… у меня камешек в туфлю попал, — неловко оправдалась я. Морвин лишь кивнул, по-прежнему удивленно глядя на семечко у ног моей сестры.

Торопливо, как преступник, я сделала несколько шагов в сторону. Ругая себя по чем свет, сходя с ума от раздирающих на части противоречивых эмоций, вытащила из сумочки конверт и его вскрыла.

Небрежно-изящным почерком Сол на сложенном вдвое листке бумаги было написано несколько строк: