Ракаса топнула и посмотрела через плечо – поедем, мол, или лясы будем точить?

«Потерпи», – мысленно ответила я, вскинув себе на колено ее переднюю ногу.

– Жорж все проверил, – скучающим тоном обронила Изабо.

– Я сама проверяю всех лошадей, на которых сажусь. – Я осмотрела копыта, подергала за узду, просунула пальцы под седло.

– Филипп тоже так делал, – с невольным уважением вспомнила Изабо.

Едва дождавшись, когда я закончу, она подвела Фиддат к лесенке, помогла мне забраться в странное седло и села сама. При одном взгляде на нее я поняла, что меня ждут занимательные впечатления. Изабо держалась в седле лучше Мэтью, лучше всех известных мне конников.

– Пройдитесь-ка шагом, – скомандовала она. – Хочу убедиться, что ты не убьешься.

– Капельку веры, Изабо.

«Не дай мне упасть, – взмолилась я мысленно, – и всю жизнь будешь получать по яблоку в день». Ракаса в ответ запрядала ушами и тихонько заржала. Мы дважды объехали леваду и остановились прямехонько перед хозяйкой.

– Ну что, довольна?

– Ты ездишь лучше, чем я думала, – признала она. – Возможно, ты и барьеры берешь, но я обещала Мэтью, что этого мы делать не будем.

– Много же обещаний он с тебя взял, – пробормотала я, надеясь, что она не услышит.

– Да, и некоторые из них не так легко выполнить.

Мы выехали в открытые ворота левады. Жорж взял под козырек и закрыл их за нами, улыбаясь и качая головой.

Изабо старалась ехать по ровной местности, пока я привыкала к седлу. Весь фокус был в том, чтобы держаться прямо, как бы ни сносило вбок.

– В общем, не так уж и плохо, – сказала я минут через двадцать.

– Теперь, когда у дамских седел две луки, стало легче. Раньше наших лошадей мужчинам приходилось водить под уздцы, – с отвращением в голосе пояснила Изабо, – но потом королева-итальянка ввела луку и стремя, чтобы править самой. Любовница ее мужа ездила по-мужски и сопровождала короля повсюду, а Екатерина сидела дома – какая жена это стерпит? – Она смерила мня гневным взглядом. – Шлюха Генриха[45], между прочим, была твоей тезкой.

– Я бы с Екатериной Медичи связываться не стала.

– Эта фаворитка, Диана де Пуатье, была опасной женщиной, – помрачнела Изабо. – Колдуньей.

– Фигурально или в прямом смысле?