Ей вспомнились слова Элизы, полные скорби и решимости: «Мыслящих женщин всегда преследовали, преследуют и сейчас. Но однажды мы положим этому конец».

Увы, еще не скоро.

Элиза погибла той же смертью, что и ведьмы прошлого, – а теперь, вполне возможно, следом за ней погибнет и сама Мара.

Чтобы отвлечься, она прислушалась к разговору двоих мужчин. Те тихо говорили по-русски, не зная, что она прекрасно все понимает. Разговор шел о ней. Тот, что покрупнее – Николаев, – отпускал грубые шутки, предлагая разные грязные способы принудить ее к сотрудничеству, а его напарник-компьютерщик угодливо хихикал в ответ.

Черт бы их побрал!

Несколько минут назад болтовня на мгновение затихла, когда Монк распахнул кейс и достал оттуда мягко светящийся шар «Генезиса», работающий в спящем режиме. Пока Мара подключала его к своему ноутбуку, компьютерщик по фамилии Калинин стоял сзади и едва не дышал ей в шею, обдавая запахом чеснока и гнилых зубов.

Мара не спешила: прежде чем включать Еву, она хотела тщательно проверить все настройки.

Калинин явно терял терпение.

– Glupaya shlyuha! – бросил он вполголоса Николаеву. – Не соображает, что делает!

Мара привыкла к подобным уничижительным замечаниям от коллег-мужчин. И теперь, как и в прошлом, позволила своей работе говорить за себя. Убедившись, что всё в порядке, она набрала нужный код, чтобы вывести на экран Еву во всем ее величии и красоте.

Устройство «Генезиса» на полу ярко вспыхнуло, возвращаясь к жизни.

Калинин, застигнутый врасплох, отступил на шаг и прикрыл лицо руками, словно опасаясь, что светящийся шар вот-вот взорвется.

– Mudak! – отчеканила Мара, бросив на него презрительный взгляд.

Тот побагровел – по всей видимости, и от смущения, и от изумления перед тем, что Мара знает русский.

Подходя ближе, он оттолкнул ее с пути.

– Эй, пацан, аккуратнее с дамой! – предупредил Монк.

Николаев шагнул вперед, поднял оружие, готовый вмешаться… Но в этот миг монитор засиял, на нем появились Ева и ее сад.