— Каких-таких совместных действий? — недовольно бросил Ханшери. — Не видишь, я кушаю! И вообще, я всегда работаю один. Уматывай, а то на лоскуты порежу и коврик из них свяжу!

— Почему вы, люди, всегда такие невежливые? — окно распахнулось шире, и через подоконник в комнату начала переваливаться большая тёмная масса. — Я вам что, аппетит испортил?

— Может, и испортил, — тускуланский маг снова зажег свечу, но продолжал держать в руке шпагу. — От тебя тут такое амбре…

— Так повесьте на него вашу железку, раз топора под рукой нет, — огрызнулась доха, устраиваясь на стуле. — Попал под дождь, с кем не бывает? Вы меня лучше не нюхайте, а слушайте.

— Тебе не кажется, кадавр, что ты слишком сильно обнаглел? — глаза Ханшери опасно сузились.

— Вот только не надо обзываться, — доха рукавом подтянула к себе ближайший кувшинчик и брезгливо отодвинула его обратно. — Вы так кипешитесь, потому что меня еще не выслушали и не поняли, чем я могу быть вам полезен. Да вы садитесь, в ногах правды точно нет. Я проверял.

— Излагай, — хмыкнул маг, присаживаясь на стул.

Шпагу он предусмотрительно держал на коленях.

— Извольте. Ваше сиятельство, то, что вы сидите сейчас в этой дешёвой гостинице и пьёте какое-то жуткое пойло северных варваров, означает, что вы в тупике. Как бы вы не хорохорились, вам не дадут спокойно работать. Здесь всё ещё хватает невыкопанных тёмных заначек, ваше восприятие забивают помехи, и вы можете искать нужное вам место хоть до зимнепраздника. Причем, не ближайшего. Но так много времени вам никто не даст. Комендант Сякусь считает все местные клады своими личными нычками и приходит в плохое настроение, когда на них кто-то покушается. Да и блаженной памяти покойный подонок не сойдёт вам с рук, хотя его убийца уже как бы назначена.

— Ну а тебе что с этого, деловой ты пальтишкин?!

— Граф, хватит вести себя как мелкий гопник! — воротник дохи укоризненно качнулся вверх-вниз. — Вы прекрасно понимаете, что я могу вам помочь больше, чем любой человек. Хотя бы, для начала можем обменяться местами, которые мы уже проверили.

Ханшери молчал, но с него можно было писать аллегорию недоверчивости.

— Послушайте, да не нужна мне ваша Эстелла Оскура! Я её что, на себя как медаль повешу?!

— Откуда вам известно, что я ищу? — в маленьком гостиничном номере словно сгустилась тьма.

— Тёмную Звезду? Мне об этом сообщил один халат, который сейчас вместе со своим человеком отдыхает в столичной крепости Реннегау в личных апартаментах на верхнем этаже башни Хохотунья. Это ведь с ним — я не имею в виду Халатбаева — вы пытались согласовать свой вояж, а потом, как я понимаю, просто устали терпеть и двинули без согласования?!