Камилла удивилась.

— Ты хочешь сказать, что кто-то из придворных… предлагает жертвам купить замок, а потом забирает деньги и убивает их? Господи, это же подло!

— Все верно. Это и было изначально задано.

— Но почему ты… Мне казалось, тебя эти убийства раньше так не волновали…

— Может быть. Но почему я должен трястись, отпуская жену на четверть часа к герцогине и думать, не найду ли её зарезанной в коридоре? Не будет этого. — Глаза Грандони потемнели. — Одевайся… у нас будут гости. Я поймаю мерзавца… — Камилла торопливо потянулась к платью, но не дотянулась — он оказался проворнее и, схватив её сзади, притянул к себе, ибо вновь возжелал.

— Подожди. Ещё темно, — от него снова повеяло пламенем, — женщина похожа на гитару… — пробормотал он, снова вторгаясь в её лоно и ловя трепет тела, — какие лады… какие округлости, сколько мелодий… — он ласкал её грудь и жарко бормотал ей на ухо, — неаполитанскую тарантеллу и венецианскую серенаду сыграю я на тебе, миланскую павану и падуанскую баллату, карнавальную сальтареллу и пасторальную вилланеллу… Я заставлю тебя играть… — Она трепетала — он любил её.

— Ты же хотел… — она не договорила, в её лоно вторгся жар, и она затрепетала от его стона.

Несколько минут после Чума молчал, сжимая её в объятьях.

— Романы Ариосто так тонко делят любовь и влюбленность… А я, когда стоял с тобой у алтаря, любил тебя…

— Да? А сейчас?

— А сейчас я в тебя влюбляюсь… — усмехнулся Грациано, но неожиданно всколыхнулся. — О, я все забываю спросить!! Кто напал на тебя тогда на лестнице?

Камилла не сразу поняла, о чём он, но потом нахмурилась.

— Не знаю. Но это… был кто-то молодой. И не челядинец. Он набросился в темноте, но… я чувствовала, плащ был из дорогого сукна. И это не старик — кожа была молодая, гладкая…

— Зачем ты вышла?

— Глория воды просила.

— Ладно, и с этим разберёмся, — Чума рывком вскочил, высунулся в коридор и заорал, — Винченцо! Где этот шельмец?

Шельмец был неподалеку и получил распоряжение привести Аурелиано Портофино и Тристано д'Альвеллу. Но только он ринулся, как услышал новый вопль господина.

— Потом приведи графа Даноли.

Камилла торопливо шнуровала платье. Она ликовала, поняв, что любима, что супруг боялся за неё, а его слова о детях и вовсе грели её душу. Он хочет детей! Он любит её! Тут до неё дошло, что Грациано хочет видеть Альдобрандо.

— Граф совсем болен, Грациано… Ему было плохо.