— Конечно, понимаю, — я подошла к Корышеву, положила руку ему на плечо. — Спасибо тебе, ты очень помог мне вчера. И таблетка сработала.

— Для чего ещё нужны друзья? — усмехнулся он. — Какой кофе будешь?

— Никакой.

— Почему?

— Не голодна, и нет настроения совершенно. Давай в другой раз. Сейчас мне ни до чего, если честно. И отвези меня домой, пожалуйста. Побыстрее.

— А что за срочность в четыре утра ехать домой?

— Вероника там одна.

— Я с ней разговаривал пять минут назад, она в полном порядке. Нет никакой необходимости подрываться домой среди ночи.

— Есть необходимость. Мне надо собираться.

— Куда?

— Меня должны вызвать на передержку, официально, с вещами. Надо собрать чемодан.

Корышев шумно вздохнул, отставил свои чашки с ложками и повернулся ко мне.

— Тебя не вызовут.

— Почему это?

Он кивнул на ближайший к дивану журнальный столик:

— Вон твоё заявление лежит. Марецкий не успел отдать его в регистрацию, я его вчера сразу же отобрал у него.

— Как?! Зачем?!

— Как? С помощью кнута и пряника, — буркнул Корышев. — На этого прожжённого карьериста тоже есть способы воздействия. А зачем… А затем, что это очень плохая идея, и реализовать её я тебе не дам. Я сделал то, что сделал, потому что так надо. И точка.

— Что ты себе позволяешь, Корышев?!

— Я себе позволяю всё, если это тебе на пользу.