– Я не нахожу другой версии, которая могла бы объяснить появление муравья с письмом.

– И все же, каким образом муравей попал именно к тебе в квартиру? Лес Фонтенбло велик, город Фонтенбло по масштабам муравьев и того больше, тем не менее посланник сумел отыскать именно твою квартиру на четвертом этаже. Тебя это не настораживает? Нет?

– Нет, нисколько. Иногда случается то, что имело на осуществление всего один шанс на миллион.

– А ты можешь представить людей, замурованных под муравейником? Что это значит? Их жизнь зависит от муравьев? Да ведь муравейник одним движением ноги можно опрокинуть!

– Там написано, что они под гранитной плитой.

– Но каким образом можно было оказаться под муравейником? Они что, все чокнутые? Это явно чей-то розыгрыш.

– Нет, это тайна, загадка подвала в доме моего отца. Люди, которые туда спускались, пропадали. Теперь у нас одна задача – спасти пленников. Нельзя терять ни минуты, и я вижу только одно существо, которое способно нам помочь.

– Кого ты имеешь в виду?

Летиция показала на рюмку, в которой сидел номер 103.

– Муравей. В письме говорится, что он может привести нас к моему кузену и его товарищам.

Летиция и Жак освободили муравья из стеклянной тюрьмы. Но у них не было под рукой радиоактивного элемента, чтобы его пометить. Тогда Летиция Уэллс, чтобы не спутать муравья с другими, поместила ему на голову крошечную капельку красного лака для ногтей.

– В путь, малышок! Давай, показывай нам дорогу!

Но вопреки их ожиданиям муравей не пошевелился.

– Он что, умер?

– Нет. Усики у него подрагивают.

– А почему он тогда не двигается?

Жак Мельес подтолкнул муравья пальцем.

Никакой реакции, только усики задвигались более нервно.

– Можно подумать, что он не хочет нас вести, – заметила Летиция Уэллс. – Думаю, нам ничего другого не остается – надо попытаться с ним… поговорить.

– Согласен. Прекрасная возможность проверить в действии аппарат старины Артура Рамиреса, который получил название «Розеттский камень».