После разговора в больничном саду Ламассу не отходил от меня ни на секунду. Пришли и Нарохи – такое ощущение, что они провожают меня в вечность.

– Я сюда более не вернусь, так ведь? – шепчу я, едва начинает смеркаться. – Вы смотрите на меня, как на покойника. Что произойдет ночью? Меня убьют, арестуют, отправят под конвоем во дворец? Дункан придет к власти? Деменцио? Я кого-то убью? Иненна погибнет? Почему вы молчите?

Тишина служит мне мягким ответом – о том, что не выразимо словами, порой приходится просто молчать. Ламассу отводит глаза, лижет шерстистые лапы. Нарохи горбятся и посохами рисуют падающую звезду под ногами.

Тает не только заснеженный замок – медленно оттаивает и мое сердце. Из титанового оно становится стальным, чуть позже – железным, с каждой минутой – все более мягким: медным, рубидиевым и, наконец, совсем хрупким – человеческим, состоящим из плоти и крови. Трудно сказать, в чем причина: посещение больничного сада, забота Ламассу и Нарохов, кошмары, явленные прошлой ночью…

Сегодня я не пошел бы в Великое следствие, плюнул бы на заговор и честолюбие Деменцио Урсуса, на неуемную жажду власти Курфюрста и Дункана Клаваретта. И пускай бы барахтались они в своем ландграфском болоте, как им угодно, норовя вырвать престол друг у друга.

Но что сделано – то сделано. Видимо, вчера я допустил ошибку, направив историю Города в ином, неведомом направлении. Горевать теперь поздно… Эх, Ламассу, где ты был раньше?

– Ну конечно, я виноват! – выкапывая косточку, саркастически ворчит пес. – Я что вам, надсмотрщик, судия? Не перекладывайте ответственность на собаку!

Улыбаясь, замок кивает – конечно, с Ламассу не поспоришь. Но коли вы все знали – почему не остановили? Слышите меня, пес, замок, Нарохи! Ближе вас у меня никого нет – и вы, черт возьми, промолчали! Промолчали, покуда я не излил душу.

Ламассу говорит от лица всех:

– Не наше дело вмешиваться в судьбу Человека. Повторяю: вся ответственность – только на вас. Кто заварил кашу, тот и расхлебывает.

Хорошо. Кажется, я понял – тут ничего не добьешься. Самое время развеяться – до встречи с Иненной еще пара часов. Успею полюбоваться закатом.

Сквозь потоки воды я пробираюсь через овраги. Вдали темный лес, над ним – заходящее солнце. На некоторых ветках я вижу набухающие почки – надеюсь, орлиное зрение меня не подводит. Здесь тоже бывает весна… Вот это новость!

Идти становится тяжелее – в ногах я чувствую боль, что-то неладное творится и с костяными руками: вчера они были гораздо длиннее, сейчас – едва достают до земли. К тому же покрываются кожей.