Смех мальчика гулким эхом отражается от стен зданий.

– Я, ты, Иненна – задумайся, что нас объединяет? Почему мы вместе в этой галлюцинации? И кого еще в ней не хватает? Последнего, четвертого, ключевого – того, кто ответит на все вопросы, когда память вернется. – Пару секунд помолчав, он продолжает. – Танец с саблями подходит к концу. Ждать осталось недолго… Прощай! Грезы уходят – ты снова в реальности.

В последний раз улыбнувшись, Хастур обращается в вихрь, возносясь в осеннее небо. Безутешная спутница его растворяется среди серых, невзрачных домов, так и не удосужившись вымолвить ни единого слова.

Звезда Полынь ярко горит над моей головою. Что делать дальше? Возвращаться в замок, притаиться где-нибудь в подворотне или продолжить бесконечное путешествие по улицам и закоулкам, кишмя кишащим призраками и привидениями?

Последнее – мой путь, без сомнения!

Есть место, куда меня тянет. Буду идти медленно и спокойно, подобно фрегату среди безжалостной бури, дабы те, кто не спит, успели лицезреть мою сущность, ощутить тяжелую, железную, неотвратимую поступь. К рассвету буду у цели.

С крыш домов угрюмо взирают сонные грифы. Они знают – покуда я рядом, добыча найдется. Перелетая, указуют дорогу. Взаимовыгодный симбиоз – я даю им еду, они мне – верное направление. Сколько друзей появилось у меня в Городе! Жаль, что все они падальщики… Пожалуй, именно поэтому Ламассу не желает быть рядом, он – не из их числа.

Закрываю глаза; иду, ориентируясь по пронзительным крикам грифов. Теперь я могу спать на ходу, это – огромное преимущество. Я словно лунатик, однако сходство – лишь поверхностное, мнимое: в нужный момент я проснусь и открою очи. Не дай Бог никому оказаться в тот момент предо мною.

Как изменился я за эти недели! Даже внешне перестал походить на человека: руки удлинились и тянутся позади на несколько метров; грудь впала, ребра усохли, плечи ссутулились и обострились. Кости срастаются с кожей, образуя собой нечто подобное глине, зыбучему песку или трясине. Скоро сквозь меня можно будет пройти; и наоборот – я смогу заползти внутрь человека.

Все более становлюсь я похож на вендиго или какого-нибудь Жеводанского зверя. Эволюция, конвергенция в действии: живешь в Вечном Городе и постепенно принимаешь его облик. Впрочем, это лишь видимость, напускное: внутри я тот же, только стал гораздо сильнее. Кто бы что ни говорил, я – добро, в крайнем случае – неизбежность. Таковым и останусь.

Прохожу мимо обсерватории, Адмиралтейства, рыночной площади, полуразрушенной часовни под вечнозеленым, раскидистым кипарисом. А вот и замок Курфюрста. Интересно, что за драма развернется в нем завтра? Кто одержит победу – Дункан, Деменцио; возможно, кто-нибудь третий? Меня устраивают все исходы, за исключением сохранения статуса-кво. Ревизионизм – вот мое имя.