Глава 41 Беглец от славы

Глава 41

Беглец от славы

Митя потянул рычаг… паротелега нервно заквохтала… и наконец тронулась с места. Он выехал со двора и медленно покатил по улицам. Поворот, поворот, еще поворот… На перекрестке пришлось притормозить — целая вереница пустых телег тянулась в сторону пристани. Дождался, пока проедут, и покатил к дому. В городе ему больше делать нечего, а любопытство… любопытство его не мучало. Он и без того знал, что проиграл.

Цыган, их единственный свидетель, мертв, и теперь медведь — это просто медведь, хищник, невесть каким образом забравшийся в город, и задравший случайно подвернувшихся прохожих. Несчастный случай. Не убийство. Можно, конечно, узнать, кому принадлежит дом в лоцманской слободе, но Митя был уверен, что к Лаппо-Данилевским эта дорожка не приведет. Не глупцы же они!

А еще он все-таки убил. Держался, держался… и убил. Уж убил, так убил.

Наверху распахнулось окно и наружу выглянул… убийца.

Митя отчетливо почувствовал резкий, словно металлический вкус крови на языке и легкую черную дымку, сочащуюся меж ставней. Он резко рванул рычаг паротелеги… В окне на миг показался молодой улан в форме, небрежно скользнул взглядом по Мите… и отступил вглубь комнаты. Митя услышал доносящийся оттуда звонкий, почти мальчишеский голос:

— Я только на минутку забежал, матушка, вас успокоить! Ничего не бойтесь — мы этим селедочникам уж так всыпали, век не забудут!

Банг-банг-банг! — звонко стуча каблуками по брусчатке, мимо прошагал наскоро сбитый патруль — стражники-казаки и городовой… темная дымка клубилась над двумя из них. Привкус крови во рту стал отчетливей.

Митя обвис на рычагах паротелеги и захохотал. Он не хотел убивать, но все-таки убил, теперь он сам — убийца и… способен не только через полгорода чуять трупы, но и определять убийц… скажем так, на глаз и на вкус! Всех убийц, любых убийц, какие только есть и кого бы они не убили — враги в схватке тоже считаются! И даже если при встрече с Лаппо-Данилевскими он увидит, что оба они — убийцы… это ничего не докажет даже самому Мите.

— Чудесное, просто чудесное подспорье в розыске! — содрогаясь от хохота, больше похожего на истерику, выдавил он, вытирая проступившие в уголках глаз слезы. — Хорошо… что я не собираюсь становиться сыскарем!

Так, нервно хихикая, и подскакивая на облучке, он и подкатил к воротам их особняка — накрепко запертым, что, в общем-то, было разумно, но… у него просто не было сил. Стучать, ждать, убеждать, что это именно он… И паротелега с разгона ударила в ворота. Замок с треском лопнул, створки распахнулись, Митя вкатил во двор.