— А это не ты?

— Нет, конечно.

— А кто?

— Кто хотел от меня ребенка? Кто не дал от него избавиться? Кто вытащил из небытия Рыбака? Кто выдрал из реальности упавшую стену? Кто…

— Анюта, этого не может быть!

— Вот и они не поверили. Ты же чужак, «странь», так не бывает!

Она снова засмеялась тихим звенящим смехом. От этого смеха у меня закололо в груди и на глаза навернулись слезы.

— Отпусти меня. Они не отстанут.

— А как же я?

— Не будь эгоистом, Антон! — покачала она головой. — Вокруг тебя полно тех, кому нужны твои любовь и внимание. А ты зациклился на мертвой девушке из мертвого города, которая даже тебя не любила.

— Не любила?

— Дура была, — самокритично сказала Анюта. — Постарайся, чтобы наша дочь была умнее.

— Попробую, — вздохнул я, отхлебнув из бутылки.

— И много не пей.

— Не занудствуй. Можно тебя поцеловать?

— Нет. Никогда не целуйся с мертвыми, Антон. Ты и так перебрал смерти сегодня, бредешь между явью и навью, омыл сапоги в водах реки Смородины. Зато, — светло улыбнулась она, — я смогла с тобой поговорить.

— Это как подсохшую корочку с раны сдирать. Прощай, Анюта. Божешьмой, как же я тебя любил!

— Спасибо, Антон. Дай этой ране зарасти, наконец.