— Зачем?

— Э-э, для контакта, понимаете ли…

— Не понимаю.

— Инопланетяне к нам пожаловали, прилетели. Вот и ихняя летающая тарелка светится, сейчас она в стороне Марьинки…

— Продолжай.

Это оказалось издевательским приказом продолжать всяческие контакты и наблюдения за пришельцами. Татион не заинтересовался Аполлинарием Матвеевичем и не устроил тому допрос с пристрастием, — слишком ничтожным человечишкой счел, а зря. Потому ничего не узнал Тать о недавнем визите о. Максимиана. Аполлинарий Матвеевич же о. Максимиана вполне идентифицировал: не раз видал по телевизору. С этим «продолжай» Татион и удалился.

Аполлинарий Матвеевич, выждав для верности минуты три, бросился в Данилину квартиру. Сразу узрел Александру Петровну, навзничь лежащую в коридоре.

— Голубушка моя, что этот страшный человек сделал с вами?

Он пал на колени, приложил ухо к груди своей симпатии. Сперва не слышал ничего, хотел уже было расплакаться, но вот послышались далекие-далекие, нет, не удары, а как бы взмахи крыльев улетающей бабочки — она всё дальше, взмахи всё слабее, словно улетает в холодную страну, из лета в зиму.

— Не брошу, спасу, спасу тебя. Прочь отсюда, ко мне, голубушка, ко мне…

Причитая, Аполлинарий Матвеевич бережно перенес Александру Петровну из этой страшной квартиры к себе, уложил на свой знаменитый топчан и бросился звонить в скорую помощь…

— Харрон? Я. На квартире пусто. Не было его.

— Татион, советую тебе повеситься. Вариантов нет.

— Взаимно. Может, покойников проверить?

— Проверь. Но его там нет. Но ты проверь.

— Ладно, посмотрю. Всё равно повеситься у нас не выйдет, конституция не та, хе-хе.

— Проверь быстро, и ко мне, пока мосты не развели.

Харрон повесил трубку. Тать нервничал, потому и начал дерзить боссу. «Покойниками» он назвал Никиту и Тимофея, которым уже полагалось быть таковыми. Первым решил навестить «неподписанта» Зонова, тот жил далеко — в Купчино.

Дверь открыла жена, удивленная поздним визитом сослуживца. Тать не стал входить: