— Нет.

— А жаль. А то бы я плюнул на его могилу. Но там и так, наверное, наводнение от плевков.

Машина рванула с места так, что вжало в спинки кресел.

— А знаки кто придумал? Двадцать лет думаю, какой идиот их выдумал? — пожал плечами шофёр, подрезая автобус.

* * *

— Ты моя вторая мама, — била по подушкам девушка лет шестнадцати. — Я думала, что ты первая!..

— Ах, как ты узнала? — спрашивала её худая женщина с чёрными длинными волосами.

— Дон Крузо сказал.

— Ты раскрыла эту тайну. Теперь ты возненавидишь меня. Зачем мне жить теперь?

— Но я люблю тебя, мама. Пусть ты будешь моей первой мамой. А та, настоящая, ещё неизвестно где и сколько будет странствовать.

— Ах, я счастлива…

Слёзы. Объятия. Радость…

— Когда они угомоняться? — Степан посмотрел на часы. — Двенадцать ночи, а они всё мелят языком.

— Слышал, Хуанита угрожала вчера прирезать Хуана, — сказал Лаврушин, потягиваясь на диване и откладывая в сторону сегодняшние газеты, полные сплетен — и больше ничем.

— Поскорее бы.

— Нет, так нельзя про живых людей. Он тоже человек.

— Дрянь он, а не человек.

И будто выкликали. «Тоже человек» заявился собственной персоной.