Мы поехали к моему дому, вернее к обугленным остаткам моего дома. Эми очень расстроилась, но Джон объяснил ей, что на самом деле мы сожгли его сами.

Я продрог до мозга костей, но осталось еще одно незавершенное дело, которым надо было заняться, и откладывать его было невозможно. Я взял лопату, лежавшую во дворе, и мы с Джоном по очереди выкопали могилу для Молли; проливной дождь бил нас по плечам. Температура упала градусов до пяти, но Эми все время стояла, глядя на нас и дрожа.

Я положил Молли в могилу, и Джон вызвался сказать надгробную речь.

– Это Молли. Она была хорошей собакой. И когда я говорю «хорошая собака», то имею в виду не то, что имеют в виду другие люди. Они хотят сказать, что она не гадила на пол и не кусала их детей. Нет, я говорю о собаке, которая умерла, чтобы Эми могла жить. По моему грубому подсчету, Молли раз шесть спасла нам жизнь. О скольких собаках можно такое сказать? Черт побери, о скольких людях можно такое сказать? Однажды Дэйв находился в горящем здании, и Молли спасла его, сев за руль его машины и проехав через стену. Вы знаете, для нее это не могло быть просто.

Молли умерла так, как умирают все понастоящему хорошие люди и звери – быстро, жестоко и без всякой видимой причины. Часто кажется, будто Богу действительно наплевать на то, что происходит внизу, на земле, на самом деле это только иллюзия: Он заботится обо всех, и все это просто часть Его великого плана заставить всех подумать, будто ему все равно. Хотя я не могу себе представить, какую цель Он преследует. Мне кажется, Бог, скорее всего, захотел Молли для себя, и тогда я не могу его винить.

Ну, Бог, собака вернулась к Тебе, как мне кажется. Мы торжественно приговариваем Молли к отправке в собачий рай, который, вероятно, приятнее обыкновенного, если вы подумали о нем. Аминь.

– Аминь, – хором сказали мы с Эми, она опять заплакала, и я почувствовал, что совершенно не в состоянии заставить ее перестать. Она уткнулась мне в грудь, я гладил ее мокрые рыжие волосы.

– Давайте найдем себе крышу, – сказал я.

– Давайте найдем кровать, – сказала она.

Мы пошли прочь от руин моего бывшего дома, и Джон сказал:

– Погодите, а что если Теннет все это подстроил, как некоторую усовершенствованную форму терапии?

Эпилог

Эпилог

22 декабря, Канун-канун-канун Рождества, как раздражающе называл его Джон. Я был один, глядя из окна кухни дешевого и, по большей части, пустого трейлера, который предоставило нам Федеральное агентство по чрезвычайным ситуациям. На столе рядом со мной, поверх изуродованного конверта, лежала рождественская открытка.