К этому времени мы захватили весь юго-восточный сектор от центра до внешнего кольца обороны, включая и наш священный символ, которым стало озеро, где погиб славный юноша Тариэл. Но вот уже семнадцать дней, как объединенные войска захватили озеро и атакуют нас с его стороны. Дела наши плохи. Мы в блокаде. Под ружье встают женщины и старики. Медикаментов не хватает, не говоря уже о провизии и боеприпасах. Надземные ярусы сектора превратились в сплошные завалы. Всюду полыхают пожары. Даже здесь, в бункере, слышно, что творится снаружи. Все завалено трупами. Бои теперь ведутся, в основном, в подземных коммуникациях. Но скажу честно, вряд ли нам продержаться еще хотя бы неделю.

Хсем тяжело вздохнул, сильно потер себе лоб и замер, глядя в пустоту.

– Зачем я вам здесь? – тихо спросил Тариэл. – Отпустите меня. Ведь вы ничем не рискуете. А я обещаю освободить Нестан. По крайней мере, я постараюсь.

– Мы в блокаде, – с сожалением сказал кадж. – Нас держат в плотном кольце, и выбраться отсюда не так-то просто.

– Я солдат. Я много раз ходил в разведку и пересекал линию огня. Да и к вам я добрался от самого озера.

Кадж почесал ухо и пожал плечами.

– Ну что ж, иди, – просто сказал он. – Что с тебя взять.

Хсем встал, отодвинул стул и пошел к двери, махнув Тариэлу когтистой рукой. Он вернул юноше кинжал и вывел его из бункера в плохо освещенный туннель метро, по которому гулко проносились дрожащие ветры от далеких взрывов.

Тариэл спустился с железного крылечка к рельсам, а толстый кадж остался стоять у дверей с часовыми. Юноша обернулся, кадж поднял руку, и на его жабьем лице появилось некое подобие улыбки.

* * *

По туннелю туда-сюда сновали желтые погрузчики, неся перед собой зеленые ящики с боеприпасами. Иногда шумно проезжали мощные военные мотоциклы. Тариэл остановил один из них.

– Я хочу немедленно вступить в ополчение. У меня есть боевой опыт.

Мотоциклист молча кивнул Тариэлу, чтобы он садился сзади. Тариэл прыгнул на мотоцикл, и они поехали по туннелю.

Через час Тариэл был в строю. Из боекомплекта у него было все, кроме формы. Ее заменяла простая одежда и оранжевая повязка. Когда он выбрался на поверхность, была ночь, но мерцающие ракеты освещали сражение.

В первый же час боев его слегка зацепило. Снаряд попал в бетонную стену, Тариэла оглушило и окатило галькой, которую намешивают в бетон. Камешки не пробили даже одежду, но прижгли, как железная плеть. Тариэл немного подождал, пока восстановится слух, и полез дальше, на ту сторону.

Еще до рассвета он оказался глубоко в расположении противника. Тариэл вновь был у озера. Он сорвал повязку и сунул ее в карман. Теперь здесь был уже глубокий тыл союзных войск. Неподалеку с ревом работала батарея реактивной артиллерии.