Было также несколько меньших игроков, но их позиции были еще слабее и касались в основном таких второстепенных вопросов реформы, как молнии, пуговицы, заращиваемые швы, аксельбанты и штамм-ткани.

Вопрос о реформе занимал императора уже второй год, потому что это был очень важный вопрос. Если бы заказ достался первому министру Хабилунке, это означало бы усиление его позиций, а этого императору Теофану в данный момент не хотелось. Он чувствовал себя старым и слабым, и знал, что Хабилунка обманывает его. Если отдать Хабилунке заказ, то другие придворные могут перестать доносить на Хабилунку, испугавшись его всесилия.

Если бы заказ достался министру финансов, то все увидели бы в этом признак скорой отставки первого министра, и это внесло бы недолжную смуту. Император Теофан не любил недолжных смут. Он всегда считал, что вред от преступления, совершенного чиновником, гораздо меньше вреда от скандала, сопровождающего наказание преступника.

Ведь преступление, совершенное чиновником, наносит вред тайно и немногим, а наказание преступника вносит смуту в умы людей и нелюдей, заставляя их усомниться в непогрешимости власти. Таким образом, наказание преступника является глобальным преступлением против империи. Император Теофан никогда не совершал преступлений против империи и очень не любил, когда другие подталкивали его к этому.

Император сидел во главе огромного стола, за которым расположились первый министр, министр финансов и губернатор сектора Роза. Кроме трех главных заинтересованных лиц, в зале находился президент Технологической Академии Беррес Дарр и командующий Красным Флотом адмирал Иссуф. Император считал, что в вопросе о форме для флота следовало все же послушать и мнение военных.

Всякая запись столь важных событий была запрещена. Участники встречи могли полагаться только на память, и император Теофан обожал читать распечатки рассказов о совещаниях.

Из взглядов и жестов императора участники совещаний пытались сделать вывод о том, кому будут отданы пуговицы, а кому – заращиваемые швы, и на этом основании они исчисляли сравнительный вес приближенных дворца. Многие были недобросовестны и, чтобы преувеличить собственную значимость, намекали, что пуговицы будут отданы им. Читая эти распечатки, император Теофан знакомился с внутренней жизнью государства.

Итак, император сидел в Большом Кабинете, когда створы дверей разошлись, и в зал вошел новый начальник Службы Опеки империи генерал Станис Трастамара. Он был безупречно выбрит и одет, но совершенно серая кожа и увеличенные зрачки заставляли заподозрить, что Трастамара бухал всю ночь.