— Для всех будет лучше, — опять загнусавил голос. — И в первую очередь для неё самой…

— Так может, у неё самой спросим, чего она хочет?

Беседа потеряла смысл. Теперь сказанное и услышанное — всего лишь сотрясение воздуха, не более. Теперь все эти слова нужны только чтобы подготовиться, оценить обстановку и действовать решительно, без оглядки. Как всегда.

— Не получится, — вздыхает голос. — Человек никогда не знает, чего он по-настоящему хочет. Не понимает, что для него хорошо.

— Ты-то сама это понимаешь?

Я задуваю лучины, проверяю на месте ли зажигалка Василия, — в полной сохранности, заметьте! Армия! Руками сделана, на века! — и в темноте сматываю свою марлевую накидку в двухметровый жгут. Резиновый чехол — спальный мешок — придётся бросить. Жаль.

— Ты зачем огонь загасил? — беспокоится голос. — Ничего не видно!

— Так ведь уходим… ты не ответила…

— А-а, — в голосе чувствуется облегчение. — Действительно. Конечно, знаю. Я хочу мира и спокойствия.

Как странно: все хотят одного и того же. Почему же мы убиваем друг друга? Потому что спокойствие ищем не внутри себя. А снаружи свой комфорт может быть построен только за счёт чьей-то разрухи.

И не все с этим согласны.

— Ты-то сама, кто будешь? Вдруг я с тобой договорюсь, а потом с кем-то по новой договариваться придётся? И насчёт мортанов… это ты здорово придумала!

Я уже на ногах. Жгут материи крепко намотан на ладонях, я несколько раз с силой развожу руки в стороны, проверяю крепость своего оружия, с удовольствием прислушиваясь к слабым хлопкам.

— Я? — усмехается голос. — Я — Сестра.

Она замолчала. Я остановился.

Там — матушка, здесь — сестра. И дело не в том, что где-то командует дочь или бабушка, плохо, что замолчала.

И в самом деле, ничего не видно.

Я отворачиваюсь в сторону, чуть прикрываюсь рукой и спрашиваю:

— Что ещё за "сестра"?

— Сестра живущих. Получение истинного облика — процесс долгий и болезненный. Я сиделка, помогаю людям на их пути к совершенству.