— Отто, что тут происходит?

— Договариваюсь с местным населением о беспрепятственном переходе через территорию, сэр! В настоящее время, переговоры близки к успешному завершению.

Калима испуганно выглядывает из-за спины Василия.

— Клянусь Матерью, — хрипит Сестра. — Я сделаю всё, что он скажет, пусть только развяжет.

— Отто, развяжи её, — спокойно говорит Василий. — Она не приучена лгать.

Я поражён. Отпустить заложника?

— Причём тут "лгать"? — спрашиваю. — Они хотели оставить Калиму у себя, а нам за это расчистить дорогу от мортанов. Теперь и Калима у нас, и дорогу расчистят, никуда не денутся…

— Отто, — спокойно повторяет Василий. — Ты победил. Всё правильно. Никуда не денутся. Только теперь её можно отпустить. Она поклялась Матерью. Этого достаточно. Развяжи её.

Я не сомневаюсь в том, что Василий всегда выйдет сухим из воды. Думаю, что с Калимой тоже всё будет в порядке. Но если я развяжу это чудище, и оно вместе со своими уродами кинется на меня, то мне — конец. И никто мне не поможет. Василий даже меч не достал. Партнёр называется. Калима не в счёт. Глаза круглые, перепуганные, что-то Василию шепчет.

Что делается… что делать?

Уроды уже отпустили руки, смотрят. Могу поспорить, Шуд — это тот, кто первым на меня кинется.

В несколько приёмов освобождаю ведьме конечности, и, держа вилы в полной боевой готовности, отскакиваю назад.

Так просто им со мной не справиться.

Сестра, напротив, делает несколько шагов вперёд, неуверенными движениями стаскивает марлю с горла, падает на колени. Охрана бросается ей на помощь. Движутся твари стремительно, они подхватывают её на руки и вносят в корчму.

Снаружи остаёмся только мы втроём…

Нет, впятером: из корчмы выползают ещё двое уродцев, но эти на воинов не похожи. Эти, как раз, из цирка. Впрочем, бывают мгновения, когда не видишь большой разницы между армией и цирком. Как сейчас, например.

И я — в роли главного клоуна.

— Ты молодец, Отто, — говорит Василий. — Теперь у нас есть проводники и защита. Теперь мы пойдём быстрее.

Каждое его слово — недосказанность. Слышу я одно, но понимаю совсем другое.

— Она хотела, чтобы я тебя вывел из корчмы, а они бы украли Калиму…