Зона вернулась, она маячила на границе сознания, и это само по себе дарило ощущение покоя, надёжности. То самое, которое было с ней всё время с тех пор, как она ушла на болота. Долгое, очень долгое время до тех пор, пока она не ввязалась в эту пострелюшку.

Анна слегка улыбнулась.

Славная, конечно, получилась охота. А вот то, что Зона так не вовремя лишила её своей поддержки, совершенно неправильно. Почему это произошло? Конечно, предсказать её действия не может никто. Да и мыслит ли Зона так, как это понимают люди? И всё же невольно появляется мысль, что Зона испугалась. Будь она живым человеком, то это можно было бы утверждать точно.

Стоит ли водиться с тем, кто в решающий момент может испугаться, пусть даже во всё остальное время с ним хорошо?

И ещё…

Если Зона способна бояться, значит, с ней можно поиграть, вдруг подумала Анна.

Мысль эта показалась ей необычной и очень заманчивой. Она приводила в ужас, но несла с собой восхитительное ощущение адреналина в крови. Это всё искупало, подталкивало к действиям.

Анна вдруг осознала, что машинально положила руку на винторез, лежавший у неё на коленях.

Получается, для неё символом действия является стрельба из оружия? Для ведьмы это, может, и неплохо. Правда, не сейчас. Слишком много вокруг охотников. Вдруг кто-то из них неправильно поймёт её жест?

Она чуть сдвинула и расслабила руку. Теперь никто со стороны не мог бы сказать, что она приготовилась стрелять.

И тотчас один из охотников, полминуты назад заинтересовавшийся чем-то в развалинах и поэтому остановившийся неподалёку, встрепенулся и бодро двинулся прочь. Шёл он, кстати, от боевой машины пехоты, той самой, у которой заглох мотор. Завести его не сумели, и потому экипаж, прежде чем дать дёру, бээмпэшку поджог. А заинтересовался охотник, между прочим, развалинами, которые до него осматривали раза три.

Ведьма ухмыльнулась.

Игры, толк в которых она понимала.

С другой стороны, с чего бы это им ей доверять? Кто она для них? Посторонняя, совершенно посторонняя. Правда, участвовавшая в драке на их стороне. Потому и терпят пока. Только с чего они должны ей ещё и доверять?

— Чего он там копается? — спросил её Тимофей. — Какие там могут быть разговоры?

Анна посмотрела в сторону вертолёта.

Лицо у Станислава было напряжённое. Похоже, ему и в самом деле приходилось туго. Впрочем, это и так было ясно по разговору, происходившему в кабине.

— Не бойся, — успокоила она сталкера. — Как я уже сказала, о плате тебе он позаботился первым делом. Не надуют, переведут. В этом они не надувают.