– Странно, что эти слова произносит пришелец, которого бросили товарищи и теперь он сидит связанный перед дикарями. Тебе так не кажется, серомордый?

– Нет, представь себе, что не кажется! – Раукан рассмеялся счастливо и легко, будто услышал очень приятную новость. – Если бы ты знал, как ошибаешься! Ах, как бы я хотел, чтобы ты это узнал! Но нет, я же не хочу этого! Не хочу!

– Воды еще хочешь? – теперь Томми выглядел раздосадованным и даже униженным. Он сверлил взглядом крышку стола и жевал губу.

– Да, воды пожалуй что хочу. Сушит от вашей химии изрядно. Забавно, что она больше ни на что не годится, да? Будете проводить пытки сушняком.

– Какой же ты несносный. Даже для нашего первого пленника слишком уж много себе позволяешь. Даже под химией.

Томми протянул страннику полный стакан и дождавшись, пока тот аккуратно приложит его к распухшим губам и начнет пить, продолжил:

– Видимо, нам действительно не поздоровится после того как твои друзья вернутся из Баотоу с… чем ты там говорил?

Раукан чуть кивнул и приподнял брови, демонстрируя свою готовность ответь на вопрос, как только закончит с водой. Допив, он заговорил с интонацией человека, который устал нагнетать интригу и теперь с наслаждением выкладывает козыри на стол:

– С пробами металлов. Какие попало не подойдут, нужны именно те, что там есть. Управляющая электроника, новые модели батарей – для них надо. Наши техники ведут работы над восстановлением проекта «Шукпи», тяжелых боевых машин на двух ногах. Могут таскать на себе такую артиллерию, что только держись.

Патроном их не возьмешь. Но вы же не комплектуете отряды гранатометами с бронебойными выстрелами, ибо зачем, правда? И если ввести Шукпи в бой разумно, то выживших просто не будет – кто доложит о новой напасти? Пока допрете, пока сориентируетесь. Уже столько моментов упустите… Мда.

Под конец своей речи Раукан скис прямо на глазах. Наконец он замолчал и только ошалело смотрел на Томми, который сиял как апрельское солнышко и мелко кивал головой. Странник скривился, будто изо всех сил стараясь не плакать, запрокинул голову и заревел. Затем его рев перешел в членораздельные но непонятные крики:

– Джулбах. Цуц’ин… Цуц’ин!

Не прекращая улыбаться, Томми встал, заложил руки на спину и начал по своему обыкновению расхаживать по комнате, как он это часто делал во время совещаний. Покровительственным, доброжелательным тоном лектора он произнес:

– Знаешь, что я тебе скажу, странник. Ты очень много рассуждал о наших ошибках, и теперь я хочу ответить тебе взаимной любезностью. Слушай внимательно, ибо в этих словах звучит ваш приговор.